Перевести эту страницу

EnglishDeutschFrançaisEspañol

Советский танк МС-1, 1929 г.

Т-16 скоро улучшили и переименовали в Т-18/МС-1 «малый сопровождения», который и стал первым серийным танком СССР. В 1927- 1928 гг. планировалось выпустить 23 танка, на следующий год — еще 110, однако первые 30 машин производственники сумели подготовить лишь к  1 мая 1929 г.
Для своего времени это была довольно совершенная машина, сохранявшая, тем не менее множество конструктивных решений, взятых от «Рено», включая хвост для преодоления траншей. Однако наш танк оказался короче и легче, так как конструкторы сумели установить на нем двигатель поперек корпуса в одном блоке с коробкой передач. Большим недостатком было то, что 37-мм пушка и пулемет размещались под углом друг к другу поэтому одновременно наводить их на цель было невозможно.
С 1930 г. танк получил новую башню с кормовой нишей для размещения боеприпасов, модернизированную ходовую часть и более мощный двигатель, что увеличило скорость до 22 км/ч. Всего до конца 1931 г., когда танки МС были сняты с производства, было выпущено более 900 машин, ставших на первое время основой танкового парка СССР. В боях — и достаточно успешно — эти машины опробовались во время конфликта на КВЖД — Китайско-Восточной железной дороге, подвергшейся в 1929 г. нападению китайских милитаристов.
Мнение командиров РККА о танках на КВЖД было довольно противоречивым, поскольку многие танки вышли из строя не из-за боевых, а из-зи технических неполадок, но в целом они показали себя достаточно хорошо. Затем их еще долго использовали в качестве учебных, и даже башни от МС нашли себе применение в начале Великой Отечественной войны. Их установили на местности как закрытые огневые точки.
Вскоре на ХПЗ начали делать Т-12, который по проекту должен был весить 16т, но в действительности весил 19,5. В экипаже танка было 4 человека, а вооружить его задумали 45-мм орудием (в то время еще не разработанным) и тремя пулеметами. Танк постоянно улучшали, задерживая выпуск, но все-таки сумели «довести до ума» и приняли на вооружение под маркой Т-24 в 1929 г. Особенностью нового танка стало трехъярусное расположение вооружения: пулемет в лобовой части корпуса, 46-мм пушка и два пулемета в основной башне, один опять-таки под углом к основному вооружению, и четвертый пулемет в маленькой башенке кругового вращения на крыше главной башни. Экипаж танка составлял теперь 5 человек. Боевая масса - 18,5 т, скорость — 22 км/ч, бронирование до 20 мм. Всего было выпущено 25 танков этого типа, причем отмечалось, что танк получился сложным и малонадежным.

Надо сказать, что одной из главных причин всех этих трудностей и относительно низкой эффективности конструкторских разработок являлось вполне объяснимое отсутствие грамотных кадров и опыта работы по созданию танков. Молодые инженеры были неопытны, а старые — очень часто боялись перечить новой власти и старались все сделать так, как того хотели военные. Те, в свою очередь, требовали от конструкторов сделать все по максимуму, редко задумываясь, а можно ли такое сделать вообще. Удачные технические решения, вроде установки двигателя поперек корпуса на танке МС-1, не были должным образом оценены и не получили распространения, зато пулеметы, торчавшие из танка Т-24 во все стороны, вызывали одобрение военных.
Получилось, что освобожденное революцией «живое творчество масс», как любили у нас говорить в те далекие годы, помимо положительных имело и немало отрицательных сторон. Техническое творчество, в том числе и в области обороны, показалось многим тогда делом весьма легким, а севшие на руководящие посты выдвиженцы из рабоче-крестьянской среды зачастую просто не предполагали, как много им всего нужно будет знать, чтобы успешно создавать то самое новое, о котором они только что говорили с высоких трибун.

Патентные организации, народные комиссары промышленности и обороны и даже «сам товарищ Сталин» целыми пачками получали всевозможные предложения с заявками на изобретения по укреплению обороны СССР. Отказы специалистов воспринимались их авторами как вредительство, с которым нужно было обязательно «разобраться». Во многих заявках шла речь о бронетанковой технике, причем некоторые из них прямо-таки потрясают воображение любого технически грамотного человека.
Так, один из заявителей в 1928 г. предложил, например, «Сходукет», что, по словам его автора В. Лукина, означало «Скороходовая двухколесная танга». Куда до нее «царь-танку» Лебеденко, диаметр колес которого составлял 9м — тут диаметр предполагался еще больше — 12м! Машина была подробно прорисована снаружи в разных ракурсах, но схема ее внутреннего устройства, равно как и все надлежащие расчеты, полностью отсутствовала, что неудивительно, так как заявитель, как это явствовало из его письма, был отчислен из Ленинградского технологического института за академическую неуспеваемость (все свое сво-одное от сна и еды время он, по его словам, посвятил разработке «Сходукета»).
В 1927 г. В. Майер спроектировал «подвижный щит для защиты от ружейных и других пуль» — два пустотелых цилиндра в рост человека, между которыми должен был сидеть боец, вооруженный пулеметом. Сзади агрегат поддерживали два роликовых катка, а двигал его вперед сам красноармеец, переступая ногами по скобам на внутренней стороне цилиндров. Впрочем, оригинальная схема автора не дает точного представления о том, как же все-таки должен был ехать его «щит»...

Аналогично (то есть толком не понятно как) действовал и сборно-разборный пятиместный «контртанк» Ф. Бородавкова, который катили на врага сидящие внутри бойцы, цеплявшиеся руками за расположенные на его внутренней поверхности скобы. Тормозами служили выдвижные ножевые упоры. Главным достоинством своей «бронебочки» автор считал дешевизну и уверял, что в бою она не уступит полноценному танку! Хотя орудий почему-то не нарисовал.
Если двоечник В. Лукин возлагал главную надежду на чудовищные размеры своей «танги», то В. Налбандов в 1930 г. разработал проект «лилипута» — одноместной танкетки, в которой водитель-пулеметчик располагался в лежачем положении. В заявочных материалах имелись расчеты — видимо, с академической успеваемостью проблем у автора не возникало. Зато он, как, впрочем, и все его предшественники и современники, не сообразил, что машина высотой всего 70 см не сможет преодолевать значительных вертикальных препятствий, а броня, прикрывающая ходовую часть почти до земли, будет помехой для ее движения; причем одновременно и рулить, и стрелять одному неудобно. Неудивительно, что этот проект был отвергнут, невзирая даже на предусмотренную конструктором возможность вести огонь по самолетам.
А. Лисовский и А. Грач придумали бронированные аэросани, причем обе машины напоминали собой панцирь черепахи - «чтобы все пули отскакивали». И. Лысов в 1928 г. подал заявку на танк в виде огромного шара с пушками и пулеметами в боковых спонсонах на оси вращения. Двигатель как самая тяжелая часть конструкции помещался в центре корпуса на карданном подвесе, а поворот машины предполагалось изменять путем «перемены центра тяжести». В регистрации изобретения было отказано, поскольку у него, как оказалось, имелся германский аналог, защищенный патентом №159411 еще в 1905 г.

В конце 20-х гг. Ф. Хлыстов изобрел «пеномет» — устройство, залепляющее специальной пеной смотровые приборы неприятельской бронетанковой техники. Интересно, что в 1988 г. аналогичную заявку подал изобретатель в Германии. Еще одно тогдашнее предложение (тоже продублированное в Германии в 1989-м) — обстреливать танки баллонами с жидким азотом: последний, мол, испаряясь, создаст вокруг танка газовое облако такой концентрации, что его двигатель захлебнется и перестанет работать. Оба автора (наш и немецкий) явно не задумывались над двумя вопросами: 1) что помешает экипажу завести мотор, когда облако газа рассеется; 2) какая потребуется концентрация газа, чтобы движущийся танк не сумел бы его проскочить на ходу?
В то же время среди предложений, по которым был получен отказ, имелись и намного опередившие свое время.
Так, прообразом современной встроенной реактивной брони можно признать разработанное в 1929 г. А. Новоселовым «автоматическое бронеприкрытие для водителей броневых машин» из проволочного экрана и вертикальной бронезаслонки с приводом от двух соленоидов. При прохождении сквозь экран пуля замыкала тесно натянутые проволочки, на соленоиды поступал электрический ток, и они толкали в них стержни вместе с прикрепленным к ним бронещитком: тот опускался и прикрывал смотровой люк. Изобретатель получил отказ в связи с тем, что его устройство на практике бы постоянно запаздывало: так как даже на расстоянии 2 км от стрелка пуля имеет скорость около 150 м/с, на что и обращалось внимание заявителя в рецензии на его работу.
Разработка одессита Д. Палийчука - не что иное, как газодинамическая, или динамореактивная, броня, без которой сегодня не обходится ни один танк! В 1927 г. для защиты кораблей автор предложил приспособление из шестигранных призм, заполненных взрывчаткой, - подобий «орудийных стволов, производящих в случае попадания газодинамический эффект отражения».
Здесь, забегая вперед, можно заметить, что в годы Великой Отечественной войны в боях за Берлин наши танкисты несли такие потери от огня немецких «фаустников», что вынуждены были наваривать на свои Т-34 кроватные сетки и парковые ограды с решетками. Даже когда в 1982 г. израильские танки с динамореактивной броней успешно вторглись в Ливан, многие из наших военных выступали против того, что бы наши танки «обкладывались взрывчаткой». А ведь все могло быть по-другому даже в ходе Великой Отечественной войны, если бы в свое время идея Палийчука не была «похоронена» как «не достигающая цели»...
Впрочем, отделить зерна от плевел в этом чудовищном потоке информации было не так-то легко. Представьте, как реагировали бы вы, получив для оценки заявку Я. Циприкова, предложившего снаряд с гордым названием «Оборона СССР».
Согласно описанию, последний «при вылете из орудия попадает на специальную тележку на колесах и совершает на ней полет к цели, где разъезжает на ней по полю боя, нанося повреждения окопам и проволочным заграждениям, после чего подрывается». Эксперт, наверное, просто «убил» автора вопросом: почему тот считает, что снаряд непременно полетит колесами вниз? На чем их переписка и оборвалась...

Надо сказать, что помимо изобретателей-одиночек в стране действовало и немало специфических оборонных организаций, которые также постоянно предлагали нечто новое. В 1930 г. было создано Особое конструкторско-производственное бюро ВВС РККА, реорганизованное затем в целый экспериментальный институт, где помимо авиации почему-то занимались и танками. Его руководитель - П. Гроховский и его сотрудники разработали проект полностью бронированного мотоцикла на трехколесном шасси, еще одной одноместной танкетки и боевых аэросаней, у которых броня защищала не только корпус с двигателем, но и винт, воздух к которому поступал через жалюзи в крыше. Поскольку легким танкам того времени было трудно соперничать с полевой артиллерией, Гроховский предлагал усилить их вооружение очень мощными в то время безоткатными динамореактивными пушками Л. Курчевского, вплоть до того, чтобы поставить на танк БТ вместо штатной 45-мм пушки 203-мм орудие!
Понятно, что когда во главе страны находились люди, которым революционный пафос заменял высшее образование, отобрать наиболее перспективные решения в области техники представлялось невероятно сложным делом. Поэтому военные руководители страны охотно шли на рискованные и не всегда оправданные эксперименты с техническими новинками, спеша выяснить «а как оно будет в металле», что неизбежно приводило к огромному перерасходу финансовых и материальных ресурсов. Кончилось тем, что в конце 30-х гг. журнал «Изобретатель» был закрыт, а многие известные изобретатели арестованы и попали в лагеря. Самого Гроховского в 1937 г. сняли с должности начальника Экспериментального института (который вскоре был также закрыт), а спустя 5 лет отправили в лагерь, где он и умер в 1946 г.

Получилось, что кроме МС-1 все наши танки конца 20-х гг. были опытными и не годились для серийного производства. Между тем разразившийся на Западе экономический кризис, оборвавший десятилетие процветания, вновь оживил надежды советского руководства на мировую революцию, которая должна была бы вот-вот вспыхнуть. Получается, что недовольство пролетариата за рубежом нарастало, популярный лозунг «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем» призывал советских трудящихся на борьбу. Заводы, готовые к массовому выпуску танков, уже были, но... не было самих танков, которые годились бы для широкомасштабного серийного производства. И вот здесь руководители СССР обратились к закупкам перспективных образцов бронетанковой техники за рубежом.

Танки Т-28 и ТГ

Примеры международного сотрудничества в военной области порой нам кажутся совершенно необъяснимыми. На словах очень часто бывает одно, тогда как на деле происходит нечто совсем противоположное. Вот и у нас в стране в конце 20-х-начале 30-х гг. наблюдалось то же самое. С одной стороны, в газетах писали об опасности возрождения германского милитаризма, а с другой - в танковой школе под Казанью шла подготовка танкистов для германского рейсвера, в то время как советские офицеры, одевшись в гражданское, ездили в германский Генштаб получать образование. Была создана специальная закупочная комиссия во главе с начальником Управления механизации и моторизации РККА И. Халепским, которая должна была закупить лучшие образцы танков для серийного производства за рубежом. Все делалось очень быстро, так как для того, чтобы спешить, у руководства СССР были все основания. В «черную пятницу» 25 октября крах Нью-Йоркской биржи возвестил о начале самого глубокого экономического кризиса, который когда-либо потрясал Запад. Шансы на мировую революцию резко возросли, и уже 30 декабря 1929 г. комиссия И. Халепского выехала за границу. Одновременно были начаты переговоры в Германии, в результате которых в марте 1930 г. в Советский Союз прибыла целая группа инженеров во главе с Эдвардом Гроте, который должен был на месте возглавить разработку новых перспективных танков для нужд Красной армии.

Контроль за деятельностью сном группы осуществлял Технический отдел ОГПУ, начальник которого товарищ Уюк в апреле 1930 г. выдал Э. Гроте техническое задание на проектирование танка массой 18-20 т, скоростью 35-40 км/ч и толщиной брони 20-мм. Вооружение должно было состоять из двух орудий калибра 76 и 37-мм и пяти пулеметов. Остальные параметры (размещение и установка вооружения, боекомплект, запас хода и т. д.) решили оставить на усмотрение конструктора.
Тогда же, в марте 1930 г., комиссия Халепского закупила в Англии 15 танков «Виккерс» Мk.II, несколько танкеток «Карден-Лойд» Мk.VI и танк «Виккерс-6 тонный» вместе с лицензией на их производство. Спустя месяц у Кристи удалось купить два танка Т.З без башен и вооружения, так что успех от поездки  был полный.

Самое главное, что теперь у нас ныли танки, отвечающие мировому уровню серийного производства, и были заполнены все ниши и системе танкового вооружения РККА. Система эта, надо заметить, была в достаточной степени надуманной, так как базировалась на некритически воспринятом опыте Запада, в соответствии с которым каждая современная армия нуждалась в танках 4 типов. Во-первых, это были танкетки и «малые» танки, во-вторых, танки легкие, средние и тяжелые. Интересно, что последние два образца комиссией Халепского так и не были куплены, но, видимо, знакомство с техникой англичан не прошло для наших инженеров даром, так как в наших танках этих типов явно прослеживается влияние английских танков «Виккерс-6-тонный» и «Индепендент».
О той спешке, в которой новые танки принимались на вооружение, говорит хотя бы тот факт, что танкетку «Карден-Лойд» под маркой Т-27 приняли на вооружение еще до появления опытного образца, как, впрочем, и все остальные танки, купленные за границей.

Советский танк Т-28, 1932 г.