Венский конгресс: торжество и провал тайной дипломатии
30 марта 1814 г. союзники вошли в Париж. Через несколько дней Наполеон отрекся от престола и отправился па остров Эльбу в качестве "императора" этого острова. На французский престол вернулась низвергнутая революцией династия Бурбонов в лице Людовика XVIII, брата казненного короля Людовика XVI.
Период почти непрерывных кровопролитных войн окончился. В апреле - мае 1814г. император Александр по своим военным силам, имевшимся в тот момент в его распоряжении, был, бесспорно, могущественнейшим из всех монархов и правителей разоренной и обескровленной Европы. Именно поэтому Меттерних, австрийский министр иностранных дел, делал все возможное, чтобы отложить конгресс на осень и дать Австрии несколько оправиться. Александр согласился на такую отсрочку, несмотря на то что не мог терпеть Меттерниха и хорошо понимал его интриги и игру политиков, враждебных России, хотя и умильно льстящих царю в глаза, - лорда Кэстльри и короля французского Людовика XVIII. Все они с беспокойством присматривались, не пожелает ли Александр играть роль нового повелителя Европы. Заранее, но еще очень недружно они готовились к отпору. Секретарь и доверенное лицо Меттерниха публицист Гентц позже писал: "Приехав в Вену, император Александр уже был более или менее в ссоре с Австрией, Англией и Францией". Лорд Кэстльри был менее неприятен Александру, чем Меттерних. Негибкий, боящийся революции в самой Англии, не доверяющий русской дипломатии, английский министр иностранных дел получил от Александра определение "холодный педант"; но, по крайней мере, Кэстльри не лгал так безудержно и беззаветно, как Меттерних. Александр не "дрожал перед британским правительством", пишет Гентц; он лишь считал его в тот момент самым сильным после России и делал отсюда надлежащие выводы. Кого царь совершенно не выносил, так это христианнейшего короля божьей милостью Франции и Наварры Людовика XVIII. Александр не особенно желал видеть Людовика на освободившемся французском престоле. Некоторое время он даже носился с мыслью о воцарении Наполеона И, маленького римского короля. Когда же все-таки на троне оказался Людовик, Александр решительно настаивал на необходимости дать Франции конституционную хартию, не потому, конечно, что царю нравились конституционные учреждения. Но как царь, так и умный, ловкий корсиканец Поццо-ди-Борго, советник царя по французским делам, были убеждены, что Бурбоны будут сметены новой революцией, если в качестве громоотвода не ввести во Франции конституцию. Александр презирал и короля Людовика XVIII, и его брата Карла Артуа, а они боялись его и были готовы на всякие махинации, чтобы избавиться от его опеки. 23 сентября, за неделю до назначенного на 1 октября 1814 г. открытия конгресса, в Вену прибыл представитель Людовика XVIII, министр иностранных дел князь Талсйран-Перигор. Александр хорошо знал Талейрана. Недаром тот столько раз просил и получал от царя денежные субсидии, не очень обижаясь, если ему отказывали. Но блистательный ум Талейрана, его неподражаемая ловкость, находчивость, знание людей - все это делало его противником несравненно более опасным, чем Мет-терних. Слабость позиции Талейрана заключалась лишь в том, что на Венском конгрессе он был представителем побежденной страны. Талейрану нужно было поэтому проявить максимум сообразительности и умения лавировать по волнам дипломатического моря. Когда Талейран прибыл в Вену, он уже знал, какая цроблема займет внимание конгресса в первые же дни. Это был сложный, "двуединый", как его называли, польско-саксонский вопрос. Александр, войска которого после отступления Наполеона заняли герцогство Варшавское, открыто заявлял, что этой добычи не уступит никому, А так как герцогство Варшавское состояло главным образом из земель, захваченных Пруссией еще по трем разделам Польши и лишь в 1807 г. отнятых у нее Наполеоном то прусский король Фридрих Вильгельм III претендовал на компенсацию. Александр обещал ему эту компенсацию в виде присоединения к Пруссии королевства Саксонии. Саксонию царь намеревался отобрать у саксонского короля под предлогом кары за то, что тот так долго был верным союзником Наполеона и слишком поздно покинул императора. Талейран сразу же усмотрел, что для него выгоднее всего дать бой по этому вопросу. А бой был необходим для достижения основной цели Талейрана - вбить клинья между Австрией, Россией, Англией и Пруссией, победившими Францию в 1814г.
Талейран еще до приезда в Вену понимал, что в данном случае, с точки зрения охраны интересов Франции, рациональнее всего выдвинуть так называемый "принцип легитимизма". Этот принцип заключался в следующем; Европа, представленная в лице своих государей и дипломатов на Венском конгрессе, должна при перераспределении земель и изменении территориальных границ оставить в нерушимом виде то, что существовало до начала революционных войн, то есть до 1792г. Если бы этот принцип был принят и осуществлен, то не только Франция получила бы уверенность в целостности своей территории, защищать которую военной силой она в тот момент не была в состоянии, но и Пруссия и Россия были бы обузданы в своих стремлениях к территориальному расширению. Талейрапу, конечно, было бы выгодно предварительно сговориться и с Меттернихом, который тоже не желал отдавать Польшу России, а Саксонию Пруссии, и с лордом Кэстльри, который держался по этому вопросу того же мнения, что и Меттерних. Но такого общего сговора пока еще не было, и он налаживался довольно туго. И Меттерних, и Кэстльри относились к Талейрану с подозрением, допуская возможность его новой измены. 4 октября 1814г. Талейран явился к Александру, и между ними произошло неприятное объяснение. Талейран выдвинул свой пресловутый "принцип легитимизма". Александр должен отказаться от тех территорий Польши, которые не принадлежали России до революционных войн, а Пруссия не должна претендовать на Саксонию. "Я ставлю право выше выгод", - сказал Талейран в ответ на замечание царя, что Россия должна получить от своей победы выгоду, которую заслужила. По-видимому, это взорвало Александра, который, вообще говоря, умел владеть собой. Проповедь о святости права читал ему в глаза тот самый Талейран, который в Эрфурте продал ему же, Александру, Наполеона и получил за это денежную плату из сумм российского казначейства. "Лучше война!" - заявил Александр.
Затем наступила очередь лорда Кэстльри. Ему Александр заявил, что решил "исправить моральное прегрешение, допущенное при разделе Польши". Царь разъяснил, что не ставит своей задачей немедленно, тут же, па Венском конгрессе, воссоединить все части былой Польши. Он может говорить пока лишь о той польской территории, которая теперь, в 1814г., занята войсками. Он создаст из этой части Польши королевство, где будет сам конституционным монархом. Он не восстановит королевство Польское из областей, которые по праву завоевания мог бы просто присоединить к России; он даже пожертвует этому конституционному королевству и Белосток-скую область, полученную Россией в 1807 г., и Тарнопольскую область, приобретенную ею в 1809 г. Кэстльри назвал предполагаемую конституцию, которую царь желает даровать своей Польше, слишком опасной для Австрии и Пруссии, выразил опасение, что австрийские и прусские поляки взволнуются, завидуя своим собратьям, пользующимся конституцией. Царь только этого и хотел. Выходило, что он так печется о независимости и свободе поляков, что даже министр свободной Англии убеждает его не быть столь либеральным. Меттерних настолько боялся Александра, что согласился уже было на уступку Саксонии прусскому королю, чего требовал Александр. Но непомерное, как Меттерниху представлялось, усиление русской мощи путем присоединения части Польши чрезвычайно беспокоило австрийского канцлера. Меттерних тогда же предложил Кэстльри такой выход: дать знать прусскому уполномоченному Гардснбергу, что можно иначе уладить дело. Австрия и Англия соглашаются на передачу всей Саксонии прусскому королю. Но зато Пруссия должна немедленно изменить Александру, примкнуть к Австрии и Англии и вместе с ними не допустить завладения Польши (герцогством Варшавским) Александром. Таким образом, Саксония должна была послужить платой королю за измену Александру. Король Фридрих Вильгельм III, поразмыслив, решил отказаться от этого плана. Было ясно, что Меттерних и Кэстльри неспроста не привлекли Талейрана к намеченной сделке. Для прусского короля стала очевидной вся опасность его положения: что будет, если Талейран расскажет обо всем Александру, а главное, предложит Александру совместные дипломатические, а может быть, и не только дипломатические действия Франции и России против Пруссии? Кошмар франко-русского союза, горечь тильзитских и послетильзитских времен были слишком живы. В конце концов король Фридрих Вильгельм III признал за благо донести обо всем Александру, чтобы доказать благородство своих собственных намерений. Александр призвал Метгерниха и объяснился с ним начистоту. По этому поводу Талейран злорадно доносил Людовику XVIII, что "даже с провинившимся лакеем так не говорят". Работа конгресса, задержанная упорной внутренней борьбой, не двигалась вперед. Тогда Талейран переменил тактику. Франция была заинтересована не столько в том, чтобы воспрепятствовать усилению России, сколько в том, чтобы не усилилась Пруссия, непосредственный сосед Франции. Талейран дает понять Александру, что Франция не поддержит Англию и Австрию в их оппозиции созданию в.пределах империи Александра королевства Польского; однако Франция ни в коем случае не согласится и на передачу Саксонии прусскому королю. Сам Фридрих Вильгельм III, как и его дипломатические представители Гарденберг и Гумбольдт, играл на конгрессе очень незначительную роль. Ему была обещана Саксония. Александр называл саксонского короля изменником, говорил, что отправит его в Россию, уверял, что Пруссия получит Саксонию в обмен на потерянную ею часть Польши, - и король был некоторое время спокоен. Однако Талейрану удалось убедить Меттерниха и Кэстльри в необходимости заключить соглашение трех держав - Австрии, Франции и Англии, чтобы сомкнутым строем вступить в решительную дипломатическую борьбу против России и Пруссии и воспрепятствовать включению Саксонии в состав Пруссии или хотя бы даже передаче Саксонии прусскому королю в виде отдельного королевства. 3 января 1815г. такое соглашение было подписано представителями трех держав - Австрии, Франции и Англии. Конечно, оно должно было оставаться в строжайшей тайне от Александра и от кого бы то ни было вообще. Один экземпляр его остался в Вене у Меттерниха; другой был передан Талейрану и немедленно отослан в Париж королю Людовику XVIII; третий получил на руки Кэстльри и отправил принцу-регенту Англии Георгу. Этот тайный договор так усилил энергию сопротивления саксонскому проекту, что Александру оставалось либо решиться на разрыв и, быть может, на войну, либо уступить. Получив все, что он хотел в Польше, Александр не пожелал ссориться из-за Пруссии, а тем более воевать с тремя великими державами. Он уступил, и саксонский король водворился окончательно в своих владениях. Прусскому королю, конечно, оставалось лишь подчиниться своей участи. Конгресс уже приступал к подведению итогов, как вдруг участники его были потрясены неожиданной вестью: 1 марта Наполеон высадился во Франции. А еще через три недели, 20 марта 1815г., Наполеон вошел в Париж. Империя была восстановлена. Бесспорно, слухи о разногласиях, раздиравших Венский конгресс, сыграли немалую роль В решении Наполеона покинуть Эльбу. Совсем удивительный сюрприз ждал его в Париже. В кабинете короля, бежавшего из Парижа лишь за сутки до въезда Наполеона в столицу, поздно вечером 19 марта, Наполеон нашел тот самый секретный договор от 3 января 1815г., одна из трех копий которого была переслана Людовику XVIII из Вены Талейраном. Король бежал так внезапно, что впопыхах забыл у себя в столе этот документ. Наполеон немедленно приказал снарядить курьера, и тот помчался с этим пакетом в Вену. Наполеон приказал вручить документ императору Александру.
Александр I, прочитав направленный против него секретный договор, покраснел от гнева, но сдержался. Когда к нему пришел Меттерних, который с момента возвращения Наполеона главным образом от царя ждал спасения Европы, Александр молча протянул ему тайный плод дипломатического творчества австрийского канцлера. Меттерних так растерялся, что, по-видимому, в первый и последний раз в жизни даже не нашелся что солгать. Очень уж велика была неожиданность. Впрочем, Александр тут же поспешил успокоить Меттерниха, сказав, что у них один враг - Наполеон. После поражения Наполеона при Ватерлоо произошла вторая реставрация Бурбонов во Франции.
