В сентябре-октябре 1876 года в ходе подготовки к войне с Турцией Морское ведомство взяло в аренду (в 1877 году были куплены) у РОПиТ 12 колёсных буксирных пароходов(«Батюшка», «Родимый», «Сестрица», «Крикун», «Болтун», «Братец», «Матушка», «Аккерман», «Дочка», «Внучек» (в других источниках — «Опыт»), «Метеор», «Голубчик», относились к кораблям IV ранга) для несения сторожевой службы при обороне портов и минных заграждений. Также от РОПиТ Морское ведомство получило четыре паровые винтовые шхуны — «Ворон», «Коршун», «Лебедь» и «Утка».
23 ноября главный командир Черноморского флота и портов Черного моря вице-адмирал Н. А. Аркас получил разрешение Александра II привлекать в состав флота также и крупные суда Общества, которые предназначались для ведения «активной обороны Черного моря».
Так, к службе были привлечены пять быстроходных пароходов: «Владимир», «Великий князь Константин», «Веста», «Аргонавт», «Россия», которые вместе с судами Черноморского флота «Ливадия», «Эриклик» и «Эльборус» служили для разведывательной службы и действий на неприятельских коммуникациях.
Высочайшее соизволение на приемку конкретно «Великого князя Константина» поступило 29 ноября. За его использование до начала боевых действий Общество получало «от казны» арендную плату в размере 400 рублей в сутки, а с момента объявления войны Морское ведомство начинало пользоваться судном безвозмездно.
«Великий князь Константин» и его миноноска «Чесма»
8 декабря «Великий князь Константин» вернулся в Одессу из очередного рейса в Александрию и сразу же был отправлен в Севастополь. Там 14 декабря пароход приняла комиссия Морского ведомства, и он поступил под командование лейтенанта С. О. Макарова, назначенного на эту должность 13 декабря, который сразу же приступил к переоборудованию судна в соответствии со своими идеями.
Корпуса мобилизованнных у РОПиТ пароход и шхун были недостаточно крепки для установки нарезных орудий (кроме более сильного парохода «Россия»), которые могли бы пробить броню броненосцев, поэтому на них были поставлены 152-мм нарезные мортиры сухопутного ведомства на береговых лафетах. При небольшом весе в 100 пудов они давали возможность вести огонь со значительного расстояния по палубам броненосцев и могли нанести им серьёзные повреждения.
В ходе переоборудования пароход получил на вооружение одну 6-дюймовую (152-мм) мортиру, две 9-фунтовых (107-мм), две 4-фунтовых (87-мм) и две 3-фунтовых (76-мм) нарезные пушки (по другим данным — 1 152-мм мортира и 4 9-фунтовые пушки), а также шестовые мины. Главным оружием стали четыре паровых минных катера, поднимавшихся на борт парохода специально сконструированными шлюпбалками.
Катера было решено заказать заводу Берда в Санкт-Петербурге, или в крайнем случае использовать имеющиеся катера, снятые с «поповок» или других кораблей флота. В результате один катер был сделан по заказу, остальные — из числа тех, что оказались в данный момент под рукой. 26 декабря 1876 года приказом Макарова № 21 им были присвоены имена :
«Чесма» — построен на заводе Берда;
«Синоп» — «промерный» (гидрографический) катер;
«Наварин» — снят с яхты «Держава»;
«Минер» (позже «Сухум») — снят со шхуны «Полярная звезда».
«Чесма» — единственный катер, имевший сносную мореходность и скорость до 12 узлов. Скорость других катеров не превышала 6 узлов, и использоваться они могли только в тихую погоду. Водоизмещение катеров было в среднем около 6 тонн, длина до 20 м. Их вооружение на начальном этапе состояло из буксируемых мин.
Имевшиеся мины конструкции Д. Гарвея оказались слишком тяжелы, и катера теряли до двух узлов хода. Тогда, по предложению Макарова, масса такой мины была несколько уменьшена, форма изменена на конусообразную, а для лучшего отхождения приделаны своеобразные ребра. Из-за них эта модернизированная мина получила название «крылатки», заряд состоял из 32 кг пироксилина.
Для доставки катеров в район боевых действий первоначально выделили пароход «Аргонавт», но «Великий князь Константин» сменил его в декабре 1876 года.
Скорость самого парохода на тот момент составляла 10 узлов.
Экипаж парохода состоял из 5 офицеров и 78 нижних чинов, включая 12 человек команды для катеров. Машинная команда комплектовалась Обществом.
Боевые действия
Картина Л. Ф. Лагорио «Уничтожение пароходом „Великий князь Константин" турецких судов у Босфора. 1877 год»
12 апреля 1877 года Россия объявила Турции войну.
Следует отметить, что к 1877 году Русский Черноморский флот многократно уступал флоту Османской империи. Это было связано с условиями Парижского мирного договора от 18 марта 1856 года, которым закончилась Крымская война 1853—1856 гг. Его отмены Россия добилась лишь 1871 году.
Кстати, одной из основных целей создания РОПиТ в 1856 и был расчёт на возможность мобилизации и вооружения пароходов в случае начала военных действий.
В сложившихся условиях для вооруженных грузопассажирских пароходов (так называемых «пароходов активной обороны»), которые помимо двух «Поповок» (круглые броненосцев береговой обороны) и представляли основные силы флота, единственно возможной тактикой были крейсерские рейды против торгового флота противника и ночные минные рейды.
«Великий князь Константин» первым начал активные действия на Черном море, 18 апреля он вышел из Севастополя по направлению к кавказскому побережью с целью поиска и уничтожения коммерческих судов противника. Однако первая боевая операция окончилась безрезультатно. А 30 апреля провёл первую минную атаку (см.ниже)
8 июня «Великий князь Константин» в ходе очередного крейсерского рейда потопил турецкий торговый бриг «Османие» и три небольших парусных судна.
19 июля пароходы «Великий князь Константин» и «Эльборус» вышли из Одессы в раздельное крейсерство к анатолийскому берегу. 21 июля «Великий князь Константин» сжег четыре небольших коммерческих судна недалеко от Босфора — две шхуны и два торговых брига.
Картина Л. Ф. Лагорио «Пароход „Великий князь Константин" отвлекает турецкий броненосец, обстреливающий отряд полковника Шелковникова у Гагринского ущелья 7 августа 1877 года»
4 августа главным командиром Черноморского флота была получена телеграмма от полковника Шелковникова, в которой извещалось, что, следуя с отрядом в Абхазию, не возможно пройти Гагринское ущелье, так как там постоянно стоит турецкий броненосец. На помощь послан «Великий князь Константин», который 7 августа отвлек турецкий корабль от двигавшегося по горной дороге у Гагр отряда полковника Шелковникова. Пользуясь преимуществом в скорости, пароход в течение двух часов увлекал за собой противника и дал возможность отряду миновать опасное место и выйти из под обстрела с моря.
Также в ходе военных действий пароход перевозил войска с обозами, раненых, продовольствие, фураж, конвоировал невооруженные суда.
Минные операции корабля
Наибольший интерес представляют пять операций «Великого князя Константина» против судов турецкого военного флота, связанных с применением минных катеров. Именно в этом С. О. Макаров видел главное предназначение своего парохода способного, по его мнению, эффективно противостоять господству на море броненосных фрегатов и корветов противника.
30 апреля — 1 мая 1877. Атака яхты «Султание» на Батумском рейде
28 апреля «Великий князь Константин» вышел из Севастополя к Батуму. 30 апреля в 22 часа в семи милях от Батумского рейда на воду были спущены все четыре минные катера.
Подойдя к противнику, катер «Чесма» подвёл буксируемую мину под корму паровой колёсной яхты «Султание» («Sultanie»), которая медленно двигалась по рейду. Но взрыва не произошло — впоследствии это было объяснено неопытностью личного состава, который допустил обрыв проводов, соединяющих гальваническую батарею с миной (другая возможная причина — неисправность электрозапала).
Хотя катера были обнаружены турками и попали под ружейный обстрел, они без потерь в личном составе вернулись на минный транспорт.
3 мая «Великий князь Константин» возвратился в Севастополь.
28-29 мая 1877. Атака броненосного корвета «Иджлалие» на рейде Сулина
28 мая 1877 года «Великий князь Константин», взяв на буксир помимо своих четырёх катеров миноноски № 1 и № 2 — более быстроходные и мореходные минные катера — вышел из Одессы и взял курс на Сулин. Катерами командовали:
-«Чесма» — лейтенант И. М. Зацаренный;
-«Синоп» — лейтенант С. П. Писаревский;
-«Наварин» — лейтенант Ф. Ф. Вишневецкий;
-«Минер» — мичман В. Ф. Нельсон-Гирст;
-миноноска № 1 — лейтенант Л. П. Пущин;
-миноноска № 2 — лейтенант В. О. Рождественский.
Собственные катера были вооружены буксируемыми минами, миноноски — шестовыми.
Около часа ночи 29 мая катера вошли на сулинский рейд. «Синоп», «Наварин» и «Минер» отстали, а «Чесма» намотала на винт проводник своей буксируемой мины.
Около двух часов ночи миноноска № 2 попыталась атаковать броненосный корвет «Иджлалие» («Idschlalije») (часто не верно — «Иджалие»), но шестовая мина взорвалась, наткнувшись на боновое заграждение — турки начали защищать свои корабли импровизированными заграждениями из связанных между собой бревен и рыбацких сетей
Миноноске № 1, которой командовал лейтенант Л. П. Пущин, удалось взорвать свою мину ближе к борту броненосца.
Подоспевшие тихоходные «Синоп», «Наварин» и «Минер» были отогнаны артиллерийским и ружейным огнём.
Миноноска № 1 пострадала от артиллерийско-ружейного огоня и затонула (по другим сведениям пострадала от взрыва собственной мины). Лейтенант Пущин и четыре матроса команды катера попали в турецкий плен, пятый, машинист Морозов, утонул.
Собственные катера и миноноска № 2 благополучно добрались до «Великого князя Константина» и вернулись в Одессу.
Из телеграммы главнокомандующего Черноморским флотом об этой операции:
«командир парохода Константин лейтенант Макаров, имея на буксире шесть паровых катеров, вооруженных минами, после полуночи двинулся от острова Феодониси к Сулину, ожидая встретить крейсерующие здесь, обыкновенно по ночам, турецкие броненосцы. Но как они оказались стоящими на Сулинском рейде, то пустил на них миноносные катера, которые открыли трех стоящих на якоре, а четвертого на ходу. Лейтенант Рождественский смело бросился на одного из них, но его мина, повидимому, взорвались при ударе о бон, и броненосец мало пострадал. Тотчас же все неприятельские суда полным ходом двинулись по всем направлениям так, что остальные катера не успели уже подвести своих мин. Слышен был только второй взрыв с катера лейтенанта Пущина и затем сильная пушечная и ружейная стрельба. Командир Константина, желая подойти ближе к берегу, чтобы во-время подхватить катера, вследствие течения и темноты стал на мель, но вскоре снялся и за ним погнался и стрелял броненосец, который, однако ж, скоро поворотил к устью Сулина, а Константин, вернувшись к катерам, принял их за исключением катера Пущина, которого поджидал до восьми часов утра и возвратился в Одессу. К крайнему сожалению, пароход Аргонавт, посланный отыскивать катера, пройдя у устьев Дуная и у острова Феодониси, возвратился, не открыв следа, от генерала Веревкина сведений также не получено. Вред, нанесенный неприятелю взрывом наших (мин), вероятно, не замедлит обнаружиться, а пока позволяю себе повторить только о смелых действиях командира парохода Константин лейтенанта Макарова и командира минного катера лейтенанта Рождественского с его командою и засвидетельствовать перед вашим величеством об особенно отличившихся по донесению командира и во второй раз выказавших при нападении на неприятеля отвагу и распорядительность лейтенантов: Давыдова и Писаревского и старшем вольном механике Павловском, который во время погони при отличном управлении машиной, содержимой всегда в блестящем порядке, дал возможность Константину выйти из-под выстрелов неприятеля. Вообще все остальные офицеры и команда, бывшая на катерах (в) числе 17 человек, держали себя, как герои, хотя, к сожалению, им не представилось возможности выказать себя на деле уничтожением всех встреченных ими неприятельских судов, которые, как оказывается теперь, принимают весьма сильные средства для ограждения себя от нападений»
Русские, а позже советские авторы утверждали, что «Иджлалие» «был поврежден настолько основательно, что вышел из строя на все время войны», но и турецкая сторона и современные историки флота отрицают какие-либо повреждения данного корабля.
По этому поводу следует заметить, что и газеты времён войны и более поздние русские и совестские публицисты были склонны преувеличивать успех в целях пропаганды и поднятия боевого духа. Поэтому если команды катеров и парохода видели взрыв и С. О. Макаров в донесении указывал о взрыве около вражеского корабля, то журналисты домысливали о повреждениях, тяжелых повреждениях или даже о потоплении цели, и далее эти газетные сообщения транслировались без должной проверки в том числе и в исторические издания. На деле же взрыв мог происходить настолько далеко от борта судна, что того только обливало водой.
За эту операцию С. О. Макаров получил Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. А миноноска № 2 была переименована в «Сулин».
