Ваше сиятельство, м-вый г-дарь!

Племянник мой, брата моего родного сын, Иван Ушаков, был содержан всегда при мне, коштом моим обучен и окончил все навигацкие науки, к мореплаванию принадлежащие; пять кампаний сряду был со мною в море при эскадре, на моем корабле, волонтером; обучался практике и ныне находится в должности адъютанта при командующем кораблем флота капитане 1 ранга Сарандинаки, от коего рекомендован и представлен с прочими рекомендованными. Прошу покорнейше ваше превосходительство не оставить вашим покровительством и милостию, так как он не определен еще в службу. Намерение мое было, обуча, записать его в Морской Кадетский корпус в гардемарины, дабы с прочими после мог быть экзаменован; теперь же представляю на вашу волю и благорассмотрение и буду доволен, только бы он был определен в службу как угодно, а я буду стараться об окончании им других наук. Благосклонность вашу почту собственной ко мне вашею милостию в проч.

Ваша светлость, милостивый государь!
По совершенной моей преданности и высокопочитанию, Долгом поставляю всепокорнейше донести вашей светлости на господина Али Пашу Янинского, что он несправедливо донес Блистательной Порте Оттоманской, будто бы войсками его взяты остров Видо, суда французские, при сем острове бывшие, и крепость Сальвадор. Войска его, в весьма малом количестве здесь находившиеся, не только брать остров Видо, но и помогать нам отказались и с нами не пошли. Остров сей взят большею частию российскими кораблями и штурмом войск российских с помощию войск с эскадры Блистательной Порты Оттоманской, по сделанному от меня плану и распоряжению. Сальвадор штурмовал российскими же войсками с помощию турецких, от Кадыр-Бея определенных, и только до двух сот албанцев тут с нашими войсками были, да и те пред вечером, во время жестокого сражения оставя в действии и в опасности одни российские войска, сами ушли. О взятии нами штурмом острова Видо, Сальвадора, а после и крепостей Корфы, я имел уже счастие донести вашей светлости февраля от 21-го и сего марта от 13-го чисел, причем и план атаки мною представлен, из которого явственно усмотреть соизволите, что французские суда, при острове Видо бывшие, атакованы и взяты российскими кораблями, а не Али Пашею, и честь взятия Корфы ему не принадлежит. За всем тем, в рассуждении албанских войск я соблюл всякую учтивость и их рекомендовал в реляции и во всех моих письмах, о чем сим уведомляю вашу светлость по совершенной моей к вам преданности и глубочайшему высокопочитанию, с каковыми имею честь быть и проч.

Ваше пр-во, милостивый государь!
Командующий фрегатом «Счастливый», флота капитан-лейтенант и кавалер Белле, будучи в Бриндичи 2-го числа сего месяца, взял в плен республиканское французское 8-пушечное судно, требакул, и в рапорте своем объясняет, что на оном судне экипажа 27 человек и командир флота лейтенант Гиго, который показывает, что он отправлен был из Анконы 30-го числа января, по повелению начальства с подполковником Лефилом, везшим депеши в Александрию к генералу Бонапарте, и что командиру обещан чин и 1000 люидоров, ежели депеши доставит благополучно; что он доходил почти на вид Александрии, но февраля 24-го числа сделался противный крепкий ветер и шторм, от которого возвратился на фордевинд, и с поврежденным рулем едва мог дойти к Бриндичи; четыре пушки при оном шторме с судна сброшены в воду, также и депеши подполковник Jleфил бросил с тяжестию в море, сходно с предписанием, данным ему от начальства на таковой случай. На оном судне, кроме настоящих его припасов, ничего не оказалось; впрочем, оно само по себе годное и находится теперь при эскадре, а пленных всех с подполковником Лефилом и командиром судна на сих днях, чрез командующего эскадрою Блистательной Порты Кадыр-Бея, отправлен в Константинополь, о чем сим и извещаю. Имею честь быть и проч.

Милос. государь, Василий Степанович!
От Его Величества Неаполитанского Короля из Палермы

вчерашний день прибыл в Корфу, к соединенным эскадрам, полномочный министр кавалер Мишеру на неаполитанском фрегате. Господин министр будет находиться при наших эскадрах, и какового содержания всепокорнейший рапорт отправлен от меня Его Императорскому Величеству, с оного копию и копии с приложенных при том писем о известиях и обстоятельствах Неаполитанского владения при сем прилагаю. Неимение на эскадре провианта, а который и есть, совершенная его негодность; тож неимение припасов, коими бы можно было хорошо исправлять корабли, удерживают меня на одном месте, и как никуда идти нельзя, то сколько я ни избегаю, чтобы об этом не писать Государю, но не могу и должен хотя несколько донести к его сведению, какие обстоятельства меня удерживают. Также и денег теперь совсем нет у меня. Все таковые политические обстоятельства, требующие действий наших; многие беспокойства, причиняемые просьбами офицеров и всех служителей, не получающих разных довольствий; худость и по неимению припасов, невозможность приступить к исправлению кораблей и прочие разные обстоятельства повергают меня в великое уныние и даже в совершенную болезнь. Из всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдаленности без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы теперь находимся. Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только по крайней мере довольствовали нас провиантом, порционами и жалованьем как следует, и служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду, и чтобы при том корабли паши было чем исправить и мы не могли бы иметь уныния от напрасной стоянки и невозможности действовать. Вот, милостивый государь, до каких объяснений приводит меня крайность. Я ожидаю во всем скорейшей от вас помощи и снабжения; за деньгами на жалованье на сих днях посылаю судно в Патрас, к нашему консулу. Прежде сего времени стояли все зюйдовые противные и весьма крепкие ветры, худая погода и штормы, при которых судов посылать туда было не можно; теперь же время начинает быть лучше, и потому посылаю. Имею честь быть и проч.
Деньги все издержал я на разные покупки. Всякую вещь, необходимо надобную, должен был покупать, и чрез то денег, положенных мне к получению из Константинополя, весьма мало и большое количество еще к тому потребно. Деньги надобно бы получать не все турецкие, ибо они в других местах к употреблению служить не будут.