Выполняя директиву по заброске агентуры за линию фронта, советская контрразведка теряла в первое время немало людей. Тем же, кому удавалось закрепиться и начать сбор развединформации, передавать ее по назначению было невозможно – радиостанций не хватало, а на пересылку сведений через линию фронта, которая стремительно продвигалась на восток, уходило столько времени, что информация практически обесценивалась. Если кому-то из агентов и удавалось возвратиться на свою территорию, то, как правило, из-за неотработанности способов связи в условиях войны эти люди попадали в КПЗ особых отделов для выяснения личности, где зачастую происходила расшифровка и впоследствии невозможно было использовать их в оперативной работе.
Таким образом, стратегическая инициатива в начале войны была на стороне противника. К тому же во время наступления в его руки попадало много секретных документов, бланков удостоверений и печатей, а из захваченных документов иногда даже выявлялась наша агентура, оставленная на оккупированной территории.
Следует заметить, что в первые дни войны органы НКГБ СССР руководствовались указом президиума Верховного совета от 22 июня 1941 года «О военном положении». Особо важное значение имела совместная директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков. Ею руководствовались и органы госбезопасности. С начала войны остро встал вопрос о сохранении государственной и военной тайны, недопущении распространения через почтово-телеграфную связь разного рода пораженческих, провокационных и клеветнических сообщений, подрывающих обороноспособность и государственную безопасность страны.
Но самой главной задачей для армейской контрразведки и контрразведки органов госбезопасности оставалась борьба со шпионско-диверсионной и иной подрывной деятельностью спецслужб Германии против СССР, а также ликвидация предателей и дезертиров непосредственно в прифронтовой полосе. Выполнение этой задачи осложнялось тем, что надо было не только выявлять замыслы и агентуру противника, но и обеспечивать перебазирование на восток крупных объектов промышленности, вести работу по маскировке эшелонов при движении их к месту назначения, организовывать партизанские отряды, создавать разведывательно-диверсионные группы, а контрразведчикам транспортных подразделений гарантировать скрытность и безопасность воинских и важных народнохозяйственных перевозок.
Когда же фашистское командование и его разведывательные органы начали забрасывать парашютные десанты и диверсантов, Совнарком СССР принял специальное постановление «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами в прифронтовой полосе». В учреждениях и на предприятиях, имевших оборонное значение, устанавливался строгий режим секретности, осуществлялась систематическая проверка сохранности секретов, принимались меры к устранению выявленных недостатков.
В зоне боевых действий и тылах фронтов начали действовать специальные подразделения, осуществлявшие активный розыск шпионов и диверсантов. Важное место в розыске вражеских агентов стала занимать деятельность заградительных служб. Эти службы выявляли на линии фронта и в прифронтовой полосе пункты, где возможны были переправы агентов, и места, где возможна переброска их на нашу сторону. В непосредственной близости от этих мест, а также на выявленных и наиболее вероятных маршрутах движения вражеских агентов от линии фронта в наш тыл выставлялись засады и подвижные посты. Подразделения заградительных служб широко использовались и при прочесывании местности.
ВЫЯВЛЯТЬ И РАЗОБЛАЧАТЬ
В связи с активными попытками спецслужб противника подорвать боеспособность Вооруженных сил ЦК ВКП(б), Совнарком СССР и Государственный комитет обороны обязали органы контрразведки принять необходимые меры к созданию условий, исключающих возможность безнаказанного перехода вражеских агентов через линию фронта, сделать ее непроницаемой для шпионов и диверсантов, оберегать планы военного командования, вести решительную борьбу с трусами, паникерами и распространителями провокационных слухов, обеспечивать охрану шифров и эвакуацию архивных документов. Одной из практических задач контрразведки являлось создание оперативных групп и резидентур для организации разведывательной и диверсионной работы в тылу противника. Агентура НКГБ нацеливалась на проникновение в расположение немецких войск, на участие в партизанском движении и на подпольную работу.
Несмотря на то что органы госбезопасности к началу войны еще не оправились от ежовских чисток и не успели даже завершить реорганизацию, соответствующую условиям военного времени, контрразведка помогла все же советскому командованию в укреплении боеготовности частей и соединений, а также в пресечении действий вражеской агентуры. Например, в ходе битвы под Москвой она обезвредила свыше 300 агентов и более 50 разведывательно-диверсионных групп противника. Всего на Западном фронте в 1941 году военные контрразведчики и войска НКВД по охране тыла задержали и разоблачили свыше тысячи шпионов и диверсантов. Попытки фашистской разведки внести дезорганизацию в управление советскими войсками на центральном направлении, нарушить работу фронтовых и прифронтовых коммуникаций потерпели провал.
К началу 1942 года органы госбезопасности в короткий срок сумели пополнить свои ряды и приложить все силы для беспощадной борьбы со спецслужбами фашистской Германии по всем направлениям контрразведывательной деятельности.
Выявление и разоблачение шпионов и диверсантов фашистской разведки – дело сложное и трудное, потому что гитлеровцы прибегали к самым изощренным способам маскировки своих лазутчиков. Надежную систему их выявления создал тогда контрразведывательный отдел столичного НКВД. В знаменитом особняке графа Растопчина постоянно дежурила опергруппа, возглавляемая подполковником госбезопасности Сергеем Михайловичем Федосеевым. С поступлением сигналов от населения о состоявшейся выброске немецких парашютистов сотрудники группы немедленно отправлялись на место вероятного приземления и организовывали их поиск и задержание. Особенно сложными и порой опасными для контрразведки являлись операции по розыску и аресту шпионско-диверсионных групп большой численности.
К концу 1942 года контрразведка в основном преодолела трудности, вызванные слабой подготовленностью к войне, выработала к этому времени систему собственных оперативных, предупредительных мер борьбы со шпионской, диверсионной и иной подрывной деятельностью противника. Гитлеровской разведке так и не удалось добыть информацию о замыслах Ставки Верховного главнокомандования по подготовке крупных наступательных операций советских войск.
Особенно усердствовали вражеские спецслужбы в 1942 году на Сталинградском и Кавказском направлениях, забрасывая туда основную массу шпионов. Неоднократно выбрасываемые с немецких самолетов хорошо обученные в Варшавской и Полтавской диверсионных школах лазутчики получали задание осуществить взрывы переправ на Волге в районе Сталинграда, организовать крушение воинских эшелонов на участках Сталинград–Астрахань–Кизляр, а также в Приволжском бассейне и на озере Баскунчак. Для захвата нефтеперегонного завода в Грозном был выброшен диверсионный отряд в 25 человек под командованием лейтенанта Ланге. Однако благодаря слаженной работе военной контрразведки и территориальных органов госбезопасности этим планам вермахта и лично начальника генерального штаба Гальдера не суждено было сбыться. Только в течение января–ноября 1942 года территориальные органы разоблачили и захватили в этом регионе 170 вражеских агентов.
В том же 1942 году советская контрразведка впервые получила от арестованных офицеров германской разведки сногсшибательные сведения о том, что фашисты намерены подготовить для заброски в советский тыл агентуру с заданием по бактериологической диверсии. Для этого в специальных лабораториях и институтах, по показаниям арестованных, якобы в самой Германии и на оккупированной территории одной из европейских стран велись разработки по выращиванию бактерий чумы, холеры и брюшного тифа. Ампулами с такими бактериями планировалось снабдить гитлеровских агентов для заражения питьевых источников в пунктах наибольшего скопления частей Красной армии и в крупных промышленных зонах Советского Союза.
Когда заброшенный в тыл противника спецотряд чекистов под командованием подполковника госбезопасности Станислава Ваупшасова добыл и подтвердил сведения, что фашистское командование направляет на фронт первую партию химических артиллерийских снарядов, весь мир узнал о преступных замыслах гитлеровцев. Гневный протест мировой общественности и серьезное предупреждение об ответных мерах, сделанное антигитлеровской коалицией трех стран – СССР, США и Великобритания, не позволили фашистской Германии начать химическую войну.
Следует заметить, что советской контрразведке пришлось вести весьма напряженную работу по розыску вражеской агентуры по ориентировке Второго управления НКГБ СССР, в которой пофамильно указывался список лиц, переброшенных или подготовленных Германией к переброске в советский тыл. На розыск их был мобилизован весь агентурно-осведомительный аппарат территориальных органов, проводились массовые проверки подозрительных лиц, облавы и обыски.
Не менее драматичной, ожесточенной и кровавой была схватка с диверсионным фашистским отрядом, в который входили более 300 солдат и офицеров, переодетых в красноармейскую форму. Они проникли на Западном фронте в район расположения соединения генерала Павла Белова, чтобы захватить его штаб, а затем внести дезорганизацию в управление и действия советских войск. Аналогичную операцию фашистская разведка с таким же заданием, но гораздо большими силами в 529 человек планировала осуществить в Белоруссии, но замыслам гитлеровского командования не суждено было сбыться: значительная часть диверсионных отрядов была уничтожена, а другая – захвачена в плен.
Перевербованный немецкий радист работает под контролем. Фото из книги «Лубянка, 2» |
СХВАТКА НА КАСПИИ
После сокрушительного поражения немцев под Москвой Абвер и Цеппелин активизировали агентурную деятельность. Чтобы сбить эту активность германских спецслужб, ввести их в заблуждение и выявить враждебные замыслы гитлеровского командования, советская контрразведка решила провести крупномасштабные операции «Монастырь» и «Березина».
Только благодаря умелым, хорошо спланированным действиям Смерша и контрразведки органов госбезопасности, Абвер сработал фактически вхолостую, терпя одно поражение за другим. Это и явилось главной причиной его ликвидации за несколько месяцев до окончания войны. Более длительной оказалась враждебная деятельность другой гитлеровской спецслужбы – Цеппелин, которая пыталась нанести серию мощных диверсионных ударов в глубоком тылу СССР. Разработанная Цеппелином крупная операция под кодовым названием «Волжский вал» должна была с помощью диверсантов вывести из строя коммуникации, связывающие с фронтом Урал, Сибирь, Среднюю Азию и другие тыловые районы, взорвать мосты через Волгу, реку Урал и провести диверсии на наиболее важных оборонных объектах. Так, в ночь на 3 мая 1944 года в направлении города Гурьева проследовал самолет без опознавательных знаков и обстрелял из пулемета в Каспийском море советские пароходы «Калинин» и «Роза Люксембург». А 6 мая уже два неопознанных самолета сделали то же самое и, удаляясь в сторону Гурьевской области, сбросили еще несколько парашютистов. Прибывшие на обстрелянные пароходы местные контрразведчики провели исследование обнаруженных осколков и пуль. Они оказались немецкого производства.
При проведении поисковых мероприятий опергруппа обнаружила в Гурьевской области в местечке Саракаска свежую стоянку людей у колодца, около которого валялись банки из-под консервов, окурки и огрызок немецкого карандаша. Прочесывание местности было продолжено. В нескольких километрах от первой стоянки при подходе к полуразрушенному дому опергруппа наткнулась в сумерках на неизвестных лиц, которые обстреляли поисковиков из пулеметов и автоматов и, пользуясь темнотой, скрылись в неизвестном направлении.
После первого боевого столкновения было вызвано из Гурьева подкрепление. Поиски лазутчиков были продолжены, и 15 мая на заброшенной ферме колхоза имени С.М.Кирова были обнаружены два диверсанта, назвавшиеся Садыком и Эвальдом. Оба признались, что почувствовали безнадежность своих предстоящих действий и потому решили сдаться. На предварительном допросе задержанные дали следующие показания.
Группа, от которой они отстали умышленно, состояла из 14 человек и руководил ею обер-лейтенант германской армии Агаев. Он по собственной инициативе отобрал «чертову дюжину» хорошо изученных им крепких русских пленников и предложил немцам создать «национальный легион». Фашисты, убедившись в надежности подобранных Агаевым людей, склонили их к заброске в советский тыл. В процессе подготовки в специальной школе в Люккенвальде перед ними ставилась задача по ведению разведывательно-подрывной работы на территории Казахстана, в прилегающих к Каспийскому морю областях России, а также в Туркменской и Азербайджанской ССР.
В числе немецких офицеров, являвшихся их инструкторами-переводчиками, были Ярослав Струминский и некий Граев. После окончания школы агаевцев снабдили липовыми паспортами, набором различных фиктивных документов, бланков с печатями и штампами советских воинских частей и соединений Южно-Уральского и Среднеазиатского военных округов, деньгами, портативным типографским станком и двумя радиостанциями с запасными средствами питания. Лазутчиков вооружили советскими автоматами, пистолетами, боеприпасами, гранатами, подрывными и зажигательными средствами. Все это было заложено на месте приземления в схроны, которые в дальнейшем предназначались для других диверсионных групп. О сроках и местах выброски этих групп задержанным не было известно.
Помимо основного задания по совершению диверсионных акций на нефтепроводах и железнодорожном транспорте, сбору данных о расположении военных заводов диверсантам вменялось в обязанность взрывать склады с боеприпасами и горючим, вносить дезорганизацию в работу промышленных объектов и в управленческую деятельность, проникать в штабы и воинские подразделения Южно-Уральского и Среднеазиатского военных округов. Отдельной особо подготовленной группе лиц из числа диверсантов рекомендовалось внушать советским людям, что Сталин и его военное командование намерены сдать Москву немцам, сеять панические слухи и при удобно складывающейся обстановке травить солдат и офицеров продовольственными брикетами с ядами.
Отправив задержанных в областной центр, командир поисковых групп сообщил по рации в управление МВД о первичных показаниях Садыка и Эвальда и попросил срочно направить еще одну оперативную группу чекистов в урочище Саракаска для изъятия тайника со шпионской экипировкой, оружием и боеприпасами, а также для оцепления и захвата на месте приземления при выброске очередной партии лазутчиков.
В процессе дальнейшей зачистки местности были задержаны в Байганинском районе еще пять фашистских прихвостней, остальные семеро, по показаниям арестованных, ушли в район нефтекачки. Там их и встретили астраханские и гурьевские контрразведчики. На предложение сдаться диверсанты ответили сильным пулеметным огнем. Завязалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой были убиты обер-лейтенант Агаев и пять человек из его группы. Оставшийся в живых радист Мухамадиев после допросов и его идеологической обработки использовался впоследствии для завязывания оперативной игры с Берлинским разведывательным центром в целях дезинформации германского командования.
Впоследствии нашли свое подтверждение и сведения Садыка и Эвальда. Фашисты действительно забросили в район урочища Саракаска еще трех лазутчиков. Они должны были проникнуть на Южный и Средний Урал и собирать информацию о расположении военных объектов, особо режимных заводов, видах выпускаемой продукции и отслеживать отгрузку ее в районы боевых действий. Однако все трое были захвачены органами госбезопасности на месте приземления.
После такого провала руководители Цеппелина, пытаясь поправить свое положение, в 1944 году приступили к подготовке новой крупной операции под названием «Римская цифра II». Через некоторое время на территорию Калмыкии был заброшен большой диверсионный отряд. В зафиксированный чекистами район заброски была оперативна направлена группа местных контрразведчиков. Они уничтожили большую часть диверсантов, а оставшихся взяли в плен.
Только в 1943 году из 19 диверсионных групп, заброшенных Цеппелином в советский тыл, 15 были ликвидированы раньше, чем приступили к выполнению заданий. После такого провала рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер вынужден был признать, что главную задачу по проведению диверсионно-подрывной работы в советском тылу Цеппелин не выполнил.
За всю войну немецким спецслужбам не удалось совершить ни одной серьезной диверсии в советском тылу, потому что наша контрразведка надлежащим образом организовывала выявление и разоблачение забрасываемой в тыл СССР фашистской агентуры. В результате оперативно-разыскных мер только территориальные органы контрразведки задержали 1854 агента-парашютиста, треть из них – с радиостанциями.
ЧЕРЕЗ ЛИНИЮ ФРОНТА
Большую работу провела контрразведка страны и по заброске в тыл противника советских оперативных групп, по проникновению в фашистские спецслужбы и их разведывательно-диверсионные школы, по внедрению наших людей в их агентурную сеть. Так, агент Гришин, переброшенный за линию фронта, был, естественно, задержан немцами, завербован и после обучения в разведшколе возвращен в СССР с их заданием. «Выполнив» его, он снова вернулся к немцам. На этот раз руководство фашистской разведшколы рекомендовало его на штабную работу в нужном нам серьезном разведоргане противника. Прослужив там несколько месяцев и собрав установочные данные на 101 вражеского разведчика с их фотокарточками, Гришин доставил эти ценные материалы в советскую контрразведку.
Забрасываемые за линию фронта наши люди и перевербованные немцы выполняли там задания, не рассчитанные на длительное оседание. Они выполняли их в ближайшем тылу противника и возвращались в СССР с интересующими советское командование сведениями. Но чаще всего они засылались на длительный период для выполнения наиболее важных операций по вербовке сотрудников вражеских спецслужб; по склонению обучавшихся в спецшколах курсантов к явке с повинной в случае их переброски в СССР; к установлению лояльно настроенных к советской власти немецких офицеров и лиц, связанных с немецкими контрразведывательными органами; к выявлению предателей, карателей и гитлеровских пособников, а также к добыванию секретной информации о готовящихся крупных операциях противника на театре военных действий и о планируемых карательных действиях против партизанских отрядов.
Всего по линии зафронтовой работы органами контрразведки были подготовлены и заброшены во вражеский тыл более 2200 оперативных групп, от них поступило 4400 важных разведывательных сообщений, в том числе о подготовке наступления в районе Орла и Курска, что позволило упредить удар противника. Только в июне 1944 года в тылу немцев действовало 118 опергрупп общей численностью в 7 тыс. человек. Их подрывная деятельность выражалась за один месяц в следующих цифрах:
— пущено под откос 193 эшелона с живой силой и вооружением;
— уничтожено и повреждено 206 паровозов и 11 танков;
— убиты и ранены около 14 тыс. немцев.
В борьбе с фашистскими разведорганами немаловажную роль сыграли мероприятия контрразведки по дезинформации противника. Наиболее эффективно они осуществлялись путем ведения радиоигр с противником из глубокого тыла. Для передачи дезинформации использовались, как правило, захваченные нашей контрразведкой агенты вражеских спецслужб со своими рациями. После обработки и вербовки они работали под диктовку советских органов безопасности.
В результате только одной радиоигры «Подрывники» была вызвана от немцев и арестована при явке на обусловленное место группа агентов германской разведки в составе семи человек. Потом по их ложному вызову немцы сбросили в помощь им еще пять агентов, один миномет, восемь пулеметов, 37 винтовок и пистолетов, 800 кг взрывчатых веществ, 90 гранат, ящик противопехотных мин, две коротковолновых радиостанции, компасы, ракетницы, фиктивные документы и большую сумму советских денег. Сумев привлечь радистов на свою сторону, контрразведка продолжала оперативную игру с противником, вводя в заблуждение и фашистское командование, и его разведывательные службы.
Все радиоигры, а тексты их утверждались Генштабом и Ставкой Верховного командования, по целям и используемым силам и средствам являлись крупными чекистскими операциями, в процессе которых решались задачи стратегического и тактического характера, они открывали советской контрразведке широкие возможности для осуществления оперативных комбинаций по перехвату каналов и линий связи с гитлеровскими спецслужбами, выявлению и ликвидации их агентуры, действовавшей в тылу СССР и в прифронтовой полосе. В процессе ведения радиоигр выяснялись планы и практические действия вражеской разведки, замыслы немецкого командования. В отдельные периоды войны советской контрразведкой и Смершем велось одновременно до 70 радиоигр из глубокого тыла и вблизи фронта.
Бывший начальник отдела Абвер-3 генерал-лейтенант Бентевеньи на допросе 28 мая 1945 года показал: «Исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом… По данным, которыми располагал Абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной армии немецкий агент не избежал контроля советских органов, в основной массе вся немецкая агентура была арестована русскими, а если и возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационными материалами».