Мая 1-го числа рано поутру боевая линия... была устроена...
2-го числа адмирал доносит императрице: «В 5 часов пополуночи при
маловетрии... открылся неприятельский флот под одним адмиральским, одним
вице-адмиральским, двумя контр-адмиральскими и двумя бригадирскими
флагами. В седьмом часу усмотрен он уравнивающим свою линию. Почему
приказал я флоту Вашего Императорского Величества лечь на шпринг и быть
готову к бою. В начале осьмого часа авангардия шведского флота
направляла путь свой к фарватеру между островов Наргин и Вульф. Вскоре
после того один из кораблей ее стал на новую мель. В сие время созвал я к
себе флагманов и капитанов: с первыми утвердил принятые мною меры к
отражению наступающего неприятеля, а последним, напомня о долге их быть
неустрашимыми и мужественными, дал наставление, чтоб порядочно, с
осмотрительностью, без запальчивости и в должном расстоянии производили
свою пальбу, дабы не растратить бесполезно заряды и чрез то не остаться
без средств к обороне; а при том наиначе старались бы меткими выстрелами
сбивать верхнее вооружение сопротивных кораблей; ибо сим образом могут
лишить неприятеля способов управлять ими и привесть его в неустройство и
замешательство... В десятом часу ветер начал крепчать. В сие время
передовые неприятельские корабли, поворачивая один за другим, стали
спускаться на нашу ариергардию, и когда подошли к ней на пушечный
выстрел, направляя путь свой вдоль нашей линии, тогда между сим нашим и
неприятельским крылом произошла сильная пальба, которая, по мере
движения кораблей их вперед, распространилась потом и по всей линии.
Главное стремление неприятеля обращено было на нашу кордебаталию. В
исходе одиннадцатого часа лежавший в дрейфе против корабля моего
шведский вице-адмиральский корабль, потеряв грот-марса и бизань-реи,
принужден был удалиться от наносимых ему поражений. За ним шел
бригадирский корабль, который, проходя нашу линию, претерпел также
сильные удары и... уклонился от боя. За ним следовал
генерал-адмиральский корабль; сей хотя и воздерживался подходить на
весьма близкое к нам расстояние, однако ж вскоре с простреленными во
многих местах парусами и поврежденным такелажем не умедлил, прекрати
пальбу и оставя место сражения, последовать за предшественниками своими.
За оным два корабля (из коих один под контр-адмиральским флагом),
заступавшие 15-е и 16-е место в их линии, проходя кордебаталию нашу с
великою неустрашимостью, приблизились к ней на картечный выстрел п
производили жестокую пальбу; но встретили столь сильный отпор! что,
невзирая на храбрость их и упорство, один из них, поравнявшись против
корабля «Ростислав», потерял грот- стеньгу, а пройдя его, лишился и
фор-стеньгн, без коих, влекомый силою ветра к правому нашему крылу и
подверженный крайнему от него поражению, принужден был для спасения себя
от конечной гибели, спустя шведский, поднять российский флаг и остаться
пленным.
Другой корабль, под контр-адмиральским флагом, мог бы равным
образом достаться оружию Вашего Императорского Величества, если бы
сдавшийся уже корабль, увалясь близко к нашей линии, не заслонил его
собою и чрез то, заграждая наши по нем выстрелы, не дал ему способа
успеть, прибавя парусов, удалиться от оных. В сие время шведский
генерал-адмирал (герцог Зюдерманландский), видя, что нападение его
обращалось к собственному его вреду, и желая сохранить в целости
остальную часть флота своего, сделал знак о повороте и отступлении,
вследствие чего как находившиеся в сражении, так и не вступавшие еще в
оное неприятельские корабли поспешали уйти от нас тем же северным
фарватером, которым пришли. Первые из оных, будучи повреждены в
стеньгах, реях, парусах и такелаже, шли в великом расстройстве и
замешательстве, и, проходя мимо острова Вульф, один из них, имея
разорванные паруса, не мог обойти простирающегося от него к западу рифа и
остался на оном. Продолжавшийся во время боя крепкий ветер, в сие время
еще более усилившийся, не позволял неприятелю помышлять о подании
помощи как сему кораблю, так и ставшему прежде битвы на новую мель, и
принуждал его для безопасности прочих кораблей своих выйти скорее из
узкостей на пространное море, направляя плавание свое к северу и оставя
флот Вашего Величества, после сражения, продолжавшегося два с половиною
часа, торжествующим о полученной им победе. Между тем послал я со своего
корабля капитана 2 ранга Чичагова[П.В. Чичагов – сын командующего флотом адмирала В.Я. Чичагова]
на сдавшийся шведский корабль с надлежащими на первый случай
приказаниями о принятии оного и привезении ко мне начальника его и
офицеров. В час пополудни корабль сей поставлен за нашею линиею на
якорь. Вскоре после того начальник оного майор и кавалер Сальстед
привезен ко мне и, отдавая шпагу свою (которую в награду храбрости,
оказанной им во время боя, оставил я при нем), объявил, что корабль...
именуется «Принц Карл», имеет 64 пушки. При вступлении в море было на
нем 520 человек, снабденных съестными припасами на 4 месяца; в том числе
для высадки на берега 100 кирасир и 12 человек пехоты; а всех
сухопутных войск на флоте их 6000 человек.
По сделанному же от меня свидетельству корабль сей нашелся
весьма поврежденным... а потому и поручил я капитан-лейтенанту Гревенсу,
офицеру исправному и знающему, все оное на нем в самой скорости
исправить. Служителей по осмотре оказалось на оном, сверх помянутого
майора, семь офицеров и четыре кадета, здоровых рядовых 432, раненых 11,
следовательно, убитыми почитать должно 65 человек, коих они сами
бросили в воду. Флот наш во время этого сражения потерпел малые весьма
повреждения, которые в одни сутки могут быть исправлены. Убитых на нем
нижних чинов служителей 8, раненных тяжело 8, легко 20, в том числе
капитан-лейтенант Бартенев. Выстрелов сделано с него 13 065. Ревность и
усердие к службе Вашего Величества, оказанные в сем деле вице-адмиралом
Ханыковым, а равно и всеми капитанами кораблей и бывшими под их
начальством штаб- и обер-офицерами... почему и осмеливаюсь приложить при
сем именной список отличившимся мужеством и неустрашимостью
сподвижникам сей знаменитой победы, одержанной... осмотрительным
распоряжением флагманов, рвением капитанов и охотным повиновением
подчиненных им офицеров и нижних служителей против троекратно
превосходнейшего в силах противника»
...21-го числа адмирал доносит императрице: «В сей день имел я
счастие получить Высочайший Вашего Императорского Величества указ,
которым по свидетельству моему за сражение, бывшее во 2-й день сего мая,
всемилостивейше пожалованы: капитан корабля «Ростислав» Чичагов орденом
Святого Георгия четвертой степени, капитаны прочих кораблей: Денисов,
Тимашев, Скорбеев, Телепиев, Брейер, Шешуков, Кроун, Сивере и Барт,
також в должности цейхмейстера главной артиллерии майор Ламедорф
золотыми шпагами с надписью «За храбрость», которым раздал я оные, а
всем прочим в деле сем участвовавшим объявил монаршее Вашего Величества
благоволение».
...25-го числа рано поутру усмотрен был шведский флот, сначала в
32, а потом в 40 судов. Адмирал, увидя оный, приказал эскадре помощию
буксира (ибо иначе по маловетрию не можно было вскорости сего исполнить)
построиться на линии... Около полудня неприятель казался
приближающимся. Тогда адмирал созвал к себе флагманов и капитанов
кораблей, с коими положил держаться к ветру, дабы затруднить
неприятельское нападение и притом избрать такое место, в котором
неприятель не мог бы окружить их превосходными своими силами: для сего
положено приблизиться с эскадрою к островам Пени и Сескар, где и
оставаться под парусами, покуда не получится сведение о Кронштадтской
эскадре. Вскоре потом усмотрено вдали позади шведского флота несколько
похожих на военные судов, но наши ли они или нет, за дальностью
рассмотреть было не можно. Адмирал, чтоб подать им некоторый о себе
знак, приказал с корабля своего сделать несколько выстрелов с ядрами и
смотреть, не отзовутся ли они тем же образом, однако сего не примечено. В
шесть часов пополудни за наставшим густым туманом как шведский флот,
так и помянутые за ним суда стали не видны.
26-го числа по прочищению тумана открылись вдалеке идущие в
линии под всеми парусами 24 судна. Адмирал, почитая их неприятельскими,
привел эскадру свою в вышесказанное положение между островов Пени и
Сескар и, построясь в боевой порядок, стал на якорь, дав потом
приказание лечь на шпринг и приготовиться к отражению. Двум же коттерам,
«Меркурию» и «Нептуну», велено идти к приближающемуся флоту для
обозрения оного, из коих «Меркурий», возвратясь, уведомил, что идущие
корабли имеют российские флаги, а «Нептун», продолжая путь свой далее,
но возвращении своем донес, что он с передовым тех кораблей фрегатом
имел переговор опознавательными сигналами и нашел его принадлежность
российскому флоту. Таким образом адмирал, удостоверясь о приближении
Кронштадтской эскадры, приказал на корабле своем поднять адмиральский,
равно и на кораблях прочих флагманов соответствующие чинам их флаги. В 7
часов утра эскадра вступила под паруса и через час соединилась с
Кронштадтскою эскадрою. Вскоре потом крейсирующие фрегаты дали знать о
стороне, в которой виден неприятель; почему адмирал, приняв начальство
над обеими эскадрами и составя из них три дивизии, направил туда свой
путь. После полудня открылся неприятельский флот, стоящий на якоре в
Выборгском заливе за банками Ильманту и Пухкова, примыкая одним крылом к
мысу Крюсерорт, а другим к северной оконечности острова Пенсар... Он
пробрался в сие тесное и едва для глубоководных судов приступное место
узким фарватером, которым с помощью лоцманов проходят в Выборг купецкие
суда.
27-го числа адмирал, усмотря сие положение шведского флота и
трудность приближения к нему по причине рассеянных повсюду на сем
пространстве вод подводных камней и мелей, из которых многие не означены
на карте, решился, примечая все его движения, осторожным плаванием
подойти к нему так близко, чтоб стеснить и окружить его со всех сторон,
дабы никакое судно с моря пройти к нему не могло. Для лучшего исполнения
сего намерения адмирал сделал чертежи, в каких местах, подвигаясь
понемногу, флоту останавливаться на якорь... По раздаче сих чертежей и
приказаний на корабли флот, подходя медленно к неприятелю, в два часа
пополудни лег на якорь между мелями Коугола и Сапора. Между тем адмирал,
приметя, что неприятельская гребная флотилия укрывается за Березовыми
островами (Биорко-Зунд), отрядил три фрегата, как для наблюдения
движений ее, так и для обеспечения транспортных наших судов, проходящих
мимо сего пролива...
28-го числа посланы на гребных судах несколько штурманов для
отыскивания неизвестных мелей и подводных камней с приказанием ставить
на них знаки. Сначала от шведского флота, по-видимому для
воспрепятствования им, выступили два коттера и потом еще два фрегата; но
когда от нас навстречу к ним пошли коттер «Нептун» и фрегат «Венус»,
тогда они возвратились назад...
29-го числа по сделании сколько можно было промеров глубин
шлюпками и фрегатами и по отыскании многих мелей адмирал велел флоту
вступить под паруса и, построясь на линии, параллельной неприятельскому
флоту, приближаться к оному, имея пред каждым кораблем шлюпки, которые
бы беспрестанно бросали лот и показывали глубину... С сими повелениями
флот понемногу приближался к неприятелю; но, невзирая на все
вышеупомянутые предосторожности, стопушечный корабль «Двенадцать
апостолов» и 74-пушечный «Константин» приткнулись, первый к мели, а
другой к подводному камню, и хотя помощию всех посланных к ним шлюпок и
гребных судов сняты без повреждения, однако ж адмирал, как по сему
случаю, так и по причине окрепчавшего ветра, за благо рассудил
остановить свое движение и стать на якорь между банками Репье и Пенц,
подвинувшись от прежнего места на две мили к неприятелю.
30-го числа в час пополудни при тихом юго-западном ветре море
покрылось таким густым туманом, что не только шведский флот, но и
ближайшие наши корабли стали невидны... Через два часа туман несколько
прочистился, и швед- ский флот оказался в прежнем положении... От сего ж
числа адмирал доносит императрице: «Присланному ко мне при высочайшем
Вашего Императорского Величества указе капитану 2 ранга Марчалу поручен
от меня гребной фрегат «Св. Николай» [Упомянув прежде, что фрегат сей
находился под моим начальством, должен я объяснить здесь, по какому
случаю перешел я с него на адмиральский корабль «Ростислав»... С
наступлением весны (1790 года) приближение шведского флота к Кронштадту
понудило усилить сими фрегатами эскадру вице-адмирала Круза; но по
соединении его с адмиралом Чичаговым велено было отослать их обратно к
принцу Нассау. Получа единожды невыгодное о сем начальстве мнение, я
желал лучше остаться в корабельном флоте, о чем и просил адмирала; но он
отвечал мне, что не может сего сделать, потому что оставить у себя
фрегат мой вопреки имянно- му повелению невозможно, а перемениться со
мною фрегатами, вероятно, никто из находящихся во флоте начальников не
захочет. Почувствовав справедливость сего отказа, я поехал от него
весьма печален и, повинуясь судьбе своей, приготовлялся уже к отплытию в
Кронштадт, как нечаянно привозят ко мне от адмирала записку, по которой
он призывает меня к себе. Я приезжаю на корабль к нему. Он говорит мне:
сейчас прислан сюда новопринятой в службу нашу капитан второго ранга
Марчал, которому высочайше повелено дать под начальство какое-нибудь
судно. Если ты желаешь остаться при флоте, то отдай ему фрегат свой, а
сам перейди на мой корабль, где ты в звании особенной при мне должности
оставаться будешь до тех пор, пока не откроется порожнее место
начальника на каком-либо корабле...]...
1 июня адмирал, для пресечения сообщения между неприятельским флотом
и могущими приходить к нему от запада мелкими судами, отрядил пять
фрегатов под начальством контр-адмирала Ханыкова, приказав оным идти и
расположиться между островами Фискар и Орискар...
2-го числа адмирал, увидя из донесения контр-адмирала Ханыкова,
что на месте, где он стоит, грунт не благонадежен, приказал ему перейти
на другое, столь же удобное для заграждения неприятелю путей, а именно
расположиться от юго-восточной оконечности Сатаматалахты к банке
Пассалода...
9-го числа, пользуясь тихим ветром, адмирал вступил под паруса,
дав приказание всему флоту следовать с собою, и, приближаясь к
неприятельскому флоту на два пушечных выстрела, лег на якорь,
расположась с остальными, за исключением двух... отрядов, осьмнадцатью
кораблями между островком Рондо и банкою Репье...
20-го числа... В сей день отправлен был на шлюпке под белым
флагом капитан-лейтенант Трубецкой к герцогу Зюдерманландскому с
ответным письмом, писанным к нему от имени адмирала флаг-капитаном...
Помянутый капитан-лейтенант безостановочно допущен был к кораблю его и
представлен герцогу... Между разговорами, по замечанию князя Трубецкого,
офицеры жаловались на худую погоду и ветры, из чего можно было
заключать, что они с нетерпеливостью ожидают благополучного ветра,
который позволил бы им вырваться из сей заперти...
21-го числа, после стоявших долгое время западных ветров, ясная
погода и переменное маловетрие. Капитан Кроун прислал донесение, что
вчерашнего утра вышли из-за островов Люлли, Питкопас и Эсар пятьдесят
гребных неприятельских судов и, построясь против отряда его в линию,
стали производить по нем пушечную пальбу, продолжавшуюся около трех
часов, в которое время три раза были прогоняемы и три раза опять
возвращались, но напоследок ушли безвозвратно, и хотя посланы были
коттеры для пресечения пути их, однако ж они скрылись за островами, куда
следовать за ними по неизвестности проходов опасно; а как скоро пришли
наши канонерские лодки, то он, Кроун, пересев на них, погнался за
неприятелем, но за дальностью догнать его не мог; а только настиг две
лайбы, из которых одну с двумя нашими пленными взял, а другая разбилась о
камень и потонула. Шесть из сражавшихся с отрядом нашим лодок были так
повреждены, что неприятель, по снятии с них людей, принужден был сжечь
оные. Судя по сему, урон его в людях должен быть не мал. С пашей стороны
на фрегате «Венус» убитых 2, большею частию тяжело раненных 10 человек.
Причиненные фрегату повреждения удобно могут быть исправлены. Вслед за
сим прислал он вторичное донесение, в коем прописывает о числе взятых им
в плен людей и о получении в добычу двух 24-фунтовых пушек... Около
полудня вышло из-за острова Пеисар шесть неприятельских лодок, которые,
придерживаясь берега, шли на гребле к отряду капитана Лежнева, но когда
приблизились на такое расстояние, что боковые корабли наши могли меткою
пальбою им вредить, то при первых выстрелах возвратились они на прежнее
свое место. Капитан Лежнев приехал потом на корабль к адмиралу с
уведомлением, что множество гребных неприятельских судов собираются у
оконечности острова Торсар…В 9 часов пополудни стали выходить из Зунда
гребные неприятельские суда, из коих иные шли к своему флоту, а другие
из-за северной оконечности Пеисара тянулись близ берега к отряду
капитана Лежнева. В И часов услышана жестокая в Зунде пальба, и в то же
время число тянувшихся к отряду капитана Лежнева канонерских лодок
умножилось до пятидесяти и вступило с ним в перестрелку. Адмирал
заключал из сего... что флот неприятельский, при наставшем для него
благополучном ветре, желая пальбою с гребных судов своих заблаговременно
утомить помянутый отряд, намерен выходить сим проходом. Вследствие сего
велено ближайшим к сему отряду кораблям «Иезекиилю» и «Владимиру»
тянуться к оному и действовать совокупно с ним.
22-го числа ветер от востока сначала тихий, потом умеренный и
напоследок крепкий. В 4 часа пополуночи, при беспрестанном продолжении
начавшейся со вчерашнего вечера пальбы, вышло из Зунда 25 неприятельских
галер и 110 канонерских лодок, из коих до осьмидесяти подошли к отряду
капитана Лежнева и производили по нему пальбу, но мужественным отпором
прогнаны. В 6 часов из-за острова Пеисара показался шведский фрегат под
адмиральским флагом, означавшим, как думать должно, королевское
присутствие. За ним во множестве судов следовала вся гребная их
флотилия, которая и построилась в линию позади корабельного своего
флота. В то ж время флот неприятельский стал сниматься с якоря. Адмирал,
не зная, которым проходом решится он идти, приказал поднять сигнал,
повелевающий всему флоту лечь на шпринг и, приготовясь к бою, иметь при
каждом корабле вооруженные шлюпки со всеми нужными орудиями для
отбуксирования брандеров, буде бы неприятель покусился пустить их. В то ж
время отряду капитана Кроуна и отдельной части флотилии под начальством
вице-адмирала Казлянинова дан знак: приблизиться ко флоту. В исходе
седьмого часа неприятельские передовые корабли, снявшись с якоря,
направляли путь свой к Крюсерортскому берегу, куда следовала за ними и
вся их гребная флотилия; остальные же две дивизии их флота, хотя... туда
ж простирали ход свой, но шли весьма медленно, как бы предоставляя себе
свободу обратиться в случае надобности на другой путь. Один из кораблей
их, не сумев обойти байку Сальвор, стал близ оной на мель. В осьмом
часу заграждавшие фарватер четыре Шведские корабли, которые с другими
примкнувшими к ним составляли передовое неприятельское крыло, стали один
за Другим спускаться на отряд контр-адмирала Повалишина, встретивший их
сильною пальбою. Адмирал в сие время сначала приказал двум из
арьергардии ближайшим к сему отряду кораблям идти для усиления действий
его, а потом, увидя, что уже некоторые неприятельские корабли прошли
сквозь оный, дал повеление всей арьергардии сняться с якоря и следовать
туда же для нападения на прорывающегося неприятеля. Вскоре потом дано
такое ж повеление и стоявшей в отдаленности аваигардии.
В девятом часу адмирал, усмотря, что весь шведский флот
решительно пустился проходить Крюсерортским фарватером и что без
затруднения не может уже обратиться на тот проход, где стоит отряд
капитана Лежнева, дал сему отряду приказание: идти немедленно к месту
сражения. В то же время посланным во вчерашний день в крейсерство
некоторым фрегатам, не успевшим еще отойти далеко, дан знак: не
удаляться от флота. Между тем, когда неприятельская кордебаталия
проходила помянутый наш отряд, два корабля ее, узкостью места и сильным
поражением стесняемые, стали на мель, один на восточной оконечности
банки Реппие, а другой на северной оконечности банки Пассолоды. Адмирал,
по соразмерению близости расстояний, приказал первым из них овладеть
кораблю «Константину», а вторым кораблю «Болеславу». В десятом часу
неприятель пустил на отряд контр-адмирала Повалишина зажженный брандер,
который, не дойдя до него, стал на мель. Шедшие за ним неприятельские
корабль и фрегат, не сумев по тесноте прохода обойти оного, от него
загорелись и вскоре воспалившимся в крюйт-камере порохом взорваны на
воздух[Ужас пожара на море превосходит всякое бедствие... Многие
смоленные на корабле снасти и другие вещи, мгновенно возгораясь,
распространяют повсюду пламень, который, проникнув до порохового
погреба, страшным образом разрушает корабль, бросая верхние его части на
воздух, а нижнюю опуская на дно моря... Мы смотрели на сие пагубное
зрелище в трубы...]. Пламень сообщился и еще нескольким транспортам их и
канонерским лодкам. Тут же сгорел и взятый ими прежде сего наш брандер
«Касатка». Адмирал, видя, что некоторые из сих горящих судов ветром
несет к нашему отряду, дал знак, чтоб он отступил, и тогда же, находя
пребывание кордебаталии своей на месте более не нужным, приказал ей,
отрубя якоря, вступить под паруса и поспешать за двумя прочими впереди
идущими дивизиями, повелевая им гнать и нападать на бегущего неприятеля.
[Прорыв шведского флота подвергал его великим потерям; он мог
лишиться главной части или по крайней мере половины всех своих судов, и
если сия знаменитая над ним победа не сделалась еще больше знаменитою,
то надлежит оное приписать, во-первых, смелому и быстрому движению
неприятеля, который, несмотря на тесноту прохода между мелями, нес все
свои паруса; я, во-вторых, некоторому промедлению состоявшей пол
начальством вице-адмирала Пушкина ариергардпи нашей, которой надлежало
тотчас по данному ей сигналу отрубить якоря и нести равные с неприятелем
паруса, чтоб, не упуская ни малейшего времени, не дать ему опередить
себя; но она стала поднимать якоря, и не прежде отрубила их, как по
вторичному сигналу, и притом, опасаясь елей, обходила их под малыми
парусами. Между том неприятельские корабли, даже и самые задние, при
ветре довольно свежем, употребя все способы к скорейшему ходу, успели
миновать ее и сделаться вне опасности от погони за ними наших кораблей.].
В одиннадцатом часу дай знак кораблю «Победоносцу» идти к стоящему
на банке Сальвор неприятельскому кораблю и овладеть оным. В сие время
стала из Биорко-Зунда показываться предводимая вице-адмиралом принцем
Нассау гребная наша флотилия. В то ж время фрегатам «Патрикию» и
«Мстиславцу» приказано идти на подкрепление отряда контр-адмирала
Ханыкова и для поражения проходящей мимо его неприятельской флотилии; а
между тем примечено, что один шведский корабль и два фрегата, стесняемые
пальбою с сего отряда и узкостию прохода, стали на мель на банке
Пассалода, почему и дан капитану Лежневу знак овладеть оными. В половине
двенадцатого часа флот наш в числе 17 кораблей (за исключением трех
отрядов, а именно: контр-адмиралов Повалишина, Ханыкова и капитана
Лежнева, оставшихся на месте) продолжал погоню свою за неприятельским
флотом. В первом часу пополудни адмирал, подходя к Питкопасу, приказал
находящемуся там отряду капитана Кроуна с одной, а кораблю «Ярославу»,
фрегатам «Слава», «Надежда благополучия» и коттеру «Вестник» с другой
стороны сделать нападение на неприятельскую идущую между нашим флотом и
берегом гребную флотилию.
Положение наше в сие время было такое... Флот наш гнался за
неприятельским флотом, которого самый задний корабль был уже впереди
нашего переднего. Хотя в сие время адмирал и полагал, что выступившая
уже из пролива Березовых островов гребная наша флотилия не упустит
напасть на сию неприятельскую флотилию, однако ж, дабы заранее нанесть
ей некоторый вред, дал знак находившемуся в Питкопасе капитану Кроуну и
некоторым другим бывшим по другую сторону вблизи крейсерам, чтоб они
напали на оную. Капитан Кроун приблизился немедленно к передовой
неприятельской галере и стал по ней палить. Она, не ответствуя ни одним
выстрелом, тотчас спустя шведский, подняла российский флаг. Кроун,
оставя ее и поворотя фрегат свой навстречу прочим галерам и другим
судам, продолжал по ним производить пальбу. Они тоже без всякого
сопротивления, одна за другою, спускали флаги свои и поднятием нашего
объявляли себя пленными. Между тем подошли другие наши крейсера и, также
нападая на них, с иных брали к себе людей, а других по два и по три
судна прицепляли к корме своей и влекли за собой. Наконец каждый крейсер
по набрании столько людей и судов, сколько мог, поспешал выйти из
залива, предполагая, что идущая сзади гребная наша флотилия не упустит
овладеть всеми оставшимися на месте. Но принц Нассау, мечтая быть
соучастником в победе над корабельным флотом, не обратил внимания своего
на сию до половины уже пленную неприятельскую флотилию и, пройдя мимо
ее, направлял путь свой в море за адмиралом Чичаговым. В сих
обстоятельствах шведская флотилия, не видя никого, препятствующего ей,
стала поднимать шведские флаги и, снимаясь судно за судном с якоря, ушла
вся в шхеры.
Король шведский (по тогдашним слухам) во время сего прорыва
ездил на шлюпке, и когда пушечным выстрелом убит у него был гребец, то
он пристал к одной из передних своих галер, к той самой, на которую
Кроун направил первое свое стремление. Когда Кроун удалился от
вышеозначенной галеры, то король переехал на парусное судно и сим
образом избег от плена.
...В начале четвертого часа адмирал, полагая, что гребная наша
флотилия, выступившая уже из Биорко-Зунда, не оставит овладеть
уцелевшими еще гребной неприятельской флотилии судами, приказал кораблю
«Ярослав» и фрегату «Венус» возвратиться ко флоту, и в то ж время с
отправленным нарочно легким коттером послано повеление к капитану
Лежневу, чтоб и он также с отрядом своим поспешил соединиться с флотом. В
осьмом часу прошли мы остров Гогланд, гонясь при свежем ветре за
неприятелем, бегущим под всеми парусами. В девять часов корабль
«Мстислав» под начальством капитан-лейтенанта Биллоу стал приближаться к
заднему шведскому под контр-адмиральским флагом кораблю, с которым
вскоре вступил в сражение и принудил его сдаться [Битва сия,
происходившая на виду обоих флотов, представляла прекрасное зрелище,
если можно так назвать битву. Корабль наш, имея в ходу некоторое
превосходство перед шведским, поврежденным несколько в верхних парусах,
стал помалу приближаться к оному, и когда подошел к нему на пушечный
выстрел, тогда швед начал палить по нему из двух кормовых пушек. Он же,
ответствуя на то, продолжал свой путь, и чем более с ним выравнивался,
тем больший претерпевал огонь от боковых ближайших к корме пушек его,
доколь совершенно с ним не поравнялся. Тогда открыл свою батарею, и
сражение между ими сделалось самое жаркое. Вскоре у обоих паруса
изорванные затрепетали и скорость хода уменьшилась. Ядро с нашего
корабля сбило висевший... шведский флаг, который, вея и кувыркаясь,
летел... в море. Мы, зрители на сие отдаленное от нас единоборство,
ожидали, что швед после сего отдастся в плен; однако ж увидели, что он,
желая продолжать ещё битву, снова поднимает флаг на бизань-мачту; но
прежде, нежели флаг сей дошел до вершины ее, другое ядро, ударившее в
сию мачту, свергает ее, и она падает от кормы к носу, покрывая парусами
своими всю палубу. Сим образом кончилось сражение. Корабль сей назывался
«София-Магдалена». Контр-адмирал Лилиенфельд, начальствовавший им, по
отдании шпаги своей, спросил капитана Биллоу: «Видели ль вы державшееся
близ меня небольшое парусное судно, по приближении вашем ко мне
пустившееся в шхеры?» И когда Биллоу отвечал: «Видели», тогда примолвил
он: если бы вы знали, кто на нем, то, конечно, оставя меня, погнались бы
за ним». Сими словами дал он знать, что на нем был сам король, вторично
по незнанию о нем избегший от плена. К сему шведскому кораблю для
провода оного в Ревель приставлен был корабль Храбрый».]
В одиннадцатом часу корабль «Кир-Иоанн» и фрегат «Венус» догнали
неприятельский фрегат, который по краткой перестрелке спустил флаг свой
и поднял российский. Ветер в сие время скрепчал, и наступила
пасмурность. Фрегат «Венус» пошел вперед и производил пальбу по задним
неприятельским кораблям, но, приметя, что за дальностию не может
наносить им желаемого вреда, прекратил оную.
В двенадцатом часу ветер еще более скрепчал и мрачность
увеличилась. Взятый кораблем и фрегатом нашим неприятельский фрегат,
пользуясь темнотою и крепостью ветра, скрылся из вида и ушел. В сие
время многие наши корабли отстали, так что в виду и даже в довольно
близком от неприятельского флота расстоянии остались только адмиральский
корабль «Ростислав» и при нем корабль «Елена» и фрегат «Венус».
Адмирал, усмотря сие, приказал для поджидания прочих флота своего
кораблей лечь в дрейф.
23-го числа в 4 часа пополуночи адмирал, по приближении к нему
отставших кораблей, дал знак: сняться с дрейфа и прибавить парусов. В
сие время неприятель, приведя к ветру, направлял путь свой к Свеаборгу.
Адмирал, устроя флот свой на том же румбе, дал повеление гнать за ним. В
восемь часов адмирал, приметя, что передовые корабли наши могут
отрезать один или два задних неприятельских корабля, приказал кораблю
«Изяслав» и фрегату «Венус» поворотить на противный им галс, и когда они
исполнили сие, тогда самый задний неприятельский корабль, видя, что они
путь его пресекают, принужден был, спустись от ветра, уклониться от
линии своей и бежать в шхеры. Они погнались за ним и скрылись из виду;
по вскоре появились, возвращаясь ко флоту и ведя за собою сей по
некотором сражении сдавшийся им, корабль, называемый «Ретвизан». Адмирал
поручил фрегату «Помощный» отвесть оный в Ревель. После полудня флот
неприятельский, чая себя в безопасности, лег в шхерах на якорь по
западную сторону острова Миолеланд; но когда флот наш при легком ветерке
стал на всех парусах лавировать к нему, тогда он, опасаясь приближения
его, ушел в самые не- приступнейшие узкости.
24-го числа адмирал, видя, что флот шведский достиг своего порта
и не мог более подвержен быть его поискам, приказал флоту своему для
безопасности плавания удалиться из сих узкостей в пространнейшее море,
где лег в дрейф и созвал к себе всех капитанов кораблей и прочих судов
для отобрания от них сведений о всех частных с ними приключениях. Из сих
собранных известий оказалось, что во время нападения фрегатов наших и
других судов на шведскую флотилию почти каждое из них столько набрало
пленных, сколько могло взять. Многие суда, как уже выше упомянуто было,
желая больше набрать оных и опасаясь, чтоб не стеснить людей, прицепляли
помощию бакштова (толстой веревки) к корме иное галеру или полугалеру,
иное две или три канонерских лодки, со всеми на оных служителями, когда
вышли с ними в открытое море, то по причине скрепчавшего ветра, не имея
более возможности держать их при себе, принуждены были отрубать сии
бакштовы, предоставляя неприятелю спасаться как и куда хочет. Адмирал,
по отобрании разных сведений от начальников судов, отправил сына своего
капитана 2 ранга Василья Чичагова [У адмирала В. Я. Чичагова было четыре
сына, два из которых умерли от оспы в детском возрасте. В живых
остались Павел и Петр. Речь идет о первом из них, будущем военно-морском
министре, Павле Васильевиче. Упоминание другого имени — или
типографская погрешность, или недоброжелательная выходка автора
воспоминаний. - составитель.] чрез Ревель со следующим к императрице
донесением: «21 июня в одиннадцать часов пополудни слышна была во флоте
пушечная пальба в Березовом Зунде, означавшая, что вице-адмирал принц
Нассау-Зинген, со вверенною предводительству его гребною флотилиею вошед
в Зунд, вступил в бой с неприятелем. В то ж самое время показались
из-за мыса Пейсара до пятидесяти и более гребных неприятельских судов,
которые, подходя к отряду генерал-майора Лежнева, выстрелами своими
почти всю ночь не переставали его обеспокоивать; но напоследок были им
прогнаны. Тогда же примечено, что великое число неприятельских гребных
судов выходит из Зунда, а на другой день, то есть 22-го числа, в шесть
часов пополуночи, увидели всю его флотилию, стоящую за большим
корабельным флотом, и все корабли и фрегаты, при умеренном восточном
ветре снимающиеся с якоря...
Сверх потерянных неприятелем кораблей, фрегатов и разных
меньших парусных и гребных судов, как выше сказано [Это донесение
приводится для того, чтобы восполнить в некоторой мере довольно скудные
сведения автора воспоминаний об Участниках сражения. Впрочем, если
внимательно прочитать всю книгу д. С. Шишкова, то в ней, нарочито или
нет, выражается больше восхищения действиями шведских экипажей, чем
русских. Донесение адмирала В. Я. Чичагова дается не полностью, чтобы не
повторять приводимый текст воспоминаний.- составитель], взяты еще в
преследовании командующим фрегатом «Св. Марк» лейтенантом фон Дезином
один большой двухмачтовый барказ и две канонерские лодки; командующим
фрегатом «Премислав» капитан-лейтенантом Станищевым одна канонерская
лодка и два транспортных судна, из которых на одном находились четыре
медные полевые пушки, а другое было с быками; командующим кораблем
«Прохор» капитаном Скорбеевым, проходя остров Соммерс, канонерский бот о
двух двадцатичетырехфунтовых пушках; командующим коттером «Летучий»
капитан-лейтенантом Бартеневым две канонерские лодки и два транспортных
судна; командующим фрегатом «Надежда благополучия» капитан-лейтенантом
Бодиско четыре большие лодки, вооруженные каждая осьмью фальконетами и
двадцатичетырехфунтовою на корме пушкою, и два транспортных судна, одно с
лошадьми, а другое с балластом; командующим фрегатом «Слава»
капитан-лейтенантом Свитиным две полугалеры, да потоплены в виду его
полугалера одна, канонерских лодок две.
Число пленных, взятых на кораблях, фрегатах и других мелких
судах, простирается более пяти тысяч человек, в том числе контр-адмирал
один и до двухсот штаб- и обер- офицеров. Сверх того, урон
неприятельский, считая оный сгоревшими, побитыми во время сражения и на
поврежденных судах потонувшими людьми, должно по крайней мере полагать
до трех тысяч человек.
С нашей стороны кораблей и других судов не потеряно. Людей же
убито 117; ранено 164, в том числе флота капитан 1 ранга Тревенин,
который и умер; капитан 2 ранга Экен; лейтенанты Марченко и Кушелев [По
утверждению составителей архива П.В. Чичагова – это один из самых ярых
недоброжелателей адмиральской семьи. Добившись большого влияния при
Павле I, он строил всевозможные козни против своего бывшего командира,
состарившегося и больного, а также против его сыновей. Часто его
услугами пользовался А.С. Шишков] мичман Мордвинов; морской артиллерии
капитан Вильфинг. Солдатских морских баталионов порутчик Трофимов, да
губернского стата прапорщики Иванов и Андреев..
Капитан 2 ранга Шешуков и капитан-лейтенант князь Трубецкой
посланы были, первый с кораблем своим, а второй с фрегатом, для занятия
островка Рондо; что они со всякою точностию и искусством исполнили,
отогнав державшегося на оном неприятеля; капитан-лейтенанты Гревенс и
Бабаев, из коих один командовал кораблем, а другой бомбардирским на
самом фланге в отряде генерал-майора Лежнева, поступили искусно и храбро
при отражении неприятельских лодок, нанося им немалый вред. Капитан-
лейтенанты Чернавин и Скот, командовавшие коттерами, по легкости судов
их употребляемы были в разные нужные посылки и всегда
