В то же время, по мнению современного историка В. П. Федюка, походу сопутствовали частые стычки с местным населением, а у тех, кто отбился от отряда, «было мало шансов остаться в живых».
Меры, применявшиеся дроздовцами по отношению к лицам, замешанным в убийствах и грабежах, отличались жестокостью. Организаторов разбоя и его активных участников — особенно если это были большевики или дезертиры с фронта — расстреливали, а их дома сжигали. Гражданских лиц подвергали публичным телесным наказаниям при участии их соседей.
Сам Дроздовский в своём дневнике описал ряд случаев бессудной расправы с населением деревень, поддерживавших красных. Например, запись «22 марта, Владимировка» гласит:
Окружив деревню, поставив на позицию горный взвод и отрезав пулемётом переправу, дали две, три очереди из пулемётов по деревне, где всё мгновенно попряталось, тогда один конный взвод мгновенно ворвался в деревню, нарвался на большевистский комитет, изрубил его, потом потребовали выдачи убийц и главных виновников в истязаниях четырёх ширванцев (по точным уже сведениям, два офицера, один солдат-ширванец, писарь и один солдат, приставший к ним по дороге и тоже с ними пробиравшийся). Наш налёт был так неожидан и быстр, что ни один виновник не скрылся… Были выданы и тут же немедленно расстреляны; проводниками и опознавателями служили два спасшихся и спрятанных владимирцами ширванских офицера. После казни пожгли дома виновных, перепороли жестоко всех мужчин моложе 45 лет, причём их пороли старики; в этой деревне до того озверелый народ, что когда вели этих офицеров, то даже красногвардейцы не хотели их расстреливать, а этого требовали крестьяне и женщины… и даже дети… <…> Затем жителям было приказано свезти даром весь лучший скот, свиней, птицу, фураж и хлеб на весь отряд, забраны все лучшие лошади; всё это свозили к нам до ночи… «Око за око…» Сплошной вой стоял в деревне.
Как пишет современный историк Р. Г. Гагкуев, наказание, месть творившим беззаконие не были для Дроздовского самоцелью: он старался восстановить порядок, пусть всего лишь на время, пробудить самосознание населения губерний, через которые проходил отряд. Надо сказать, что весьма часто этой цели командир отряда достигал: крестьяне зачастую просили Дроздовского «назначить в их сёла хотя бы по одному офицеру» для организации под его руководством отрядов самообороны или даже просто просили «стать их начальником».
Деникин позднее в своих воспоминаниях отметит невольную и неизбежную «оборотную сторону медали» — он напишет, что когда наутро отряд дроздовцев уходил дальше, он зачастую оставлял за собой разворошённый муравейник, кипящие страсти и затаённую месть.
Взаимоотношения с австро-германскими войсками
Наперерез курсу русского отряда — непрерывным потоком от Бирзулы к Одессе и на восток — шли эшелоны с австро-германскими войсками, введёнными на Украину согласно заключенному соглашению между Украинской центральной радой и Центральными державами. Дроздовскому пришлось решать ту же проблему, что была одной из главных и для самой Добровольческой армии: как русским белым офицерам относиться к немцам, которые в соответствии с Брестским миром начали оккупацию Украины?
Сам Дроздовский, как и большинство командного состава бывшей Русской Императорской армии, не признавал Брестского мира и не считал войну оконченной, к тому же в 1918 году в среде русского генералитета и офицерства ещё сильны были надежды на быструю и серьёзную помощь Белому движению от Антанты.
Как пишет в своих мемуарах генерал Деникин, Дроздовский ясно осознавал, что у его отряда нет ни достаточных сил, ни возможности противодействовать немецким войскам без отказа от выполнения своей основной задачи. В связи с этим, он решил соблюдать нейтралитет в отношении австро-германцев и объявил, что его отряд борется только с большевиками. Во время всех вынужденных встреч и переговоров с германскими офицерами Дроздовский старался вводить немцев и австрийцев в заблуждение, говоря им о намерении отряда двигаться к центру России и даже на Москву.
Сравнительно слабые передовые немецкие части также не спешили вступать в столкновение с хорошо вооружённым, организованным и морально стойким отрядом — несмотря на то, что их пикеты зачастую открывали огонь по разъездам Дроздовского, сами части отходили в сторону, уступая дорогу. У рядовых немецких офицеров вызывал уважение поступок горстки бойцов, оставшихся верными долгу среди всеобщего развала, — немецкие офицеры зачастую приветствовали русский отряд отданием чести и пожеланием удачи.
Это подтверждается и словами участника «Дроздовского похода» П. В. Колтышева:
В беседе с нашими агентами германские офицеры высказывались, что они очень симпатизируют патриотической задаче добровольцев. Что на нашем месте они поступили бы так же, как мы.
Цитата из дневника Дроздовского:
7 апреля Константиновка
Странные отношения у нас с немцами; точно признанные союзники, содействие, строгая корректность. Один между тем высказывал — враги те офицеры, что не признали нашего мира. Очевидно немцы не понимают нашего вынужденного сотрудничества против большевиков, не угадывают наших скрытых целей или считают невозможным их выполнение. Мы платим строгой корректностью. Один немец сказал: «Мы всячески содействуем русским офицерам, сочувствуем им, а от нас сторонятся, чуждаются». Немцы — наши враги; мы их ненавидим, хотя и уважаем.…
Дроздовский поражался тому, что и австрийцы, и немцы, при всей их аккуратности и хорошо поставленном военном деле, оценивали численность его отряда «в 5 тысяч, из коих 2 тысячи офицеров», о чём Дроздовский неоднократно получал сообщения от своих информаторов.
Отношения с местными властями на Украине
Путь отряда Дроздовского пролегал через пять губерний бывшей Российской империи, три из которых — Херсонская, Таврическая и Екатеринославская — были переданы Временным правительством в состав УНР (речь тогда шла лишь о широкой автономии Украины). 9 (22 января) 1918 Украинская Народная Республика, во главе которой стояли социалисты разных партий, издала IV Универсал, которым провозгласила полную независимость от России. 27 января (9 февраля) 1918 независимость Украины была признана Центральными державами, с которыми УНР подписала сепаратный мир.
На юге власть киевского правительства отсутствовала, и в начале 1918 года здесь возникли различные самопровозглашённые образования (Одесская Советская Республика, Донецко-Криворожская советская республика, признававшие власть «красных» Харькова и Москвы) враждебные УНР. Власть УНР была настолько слабой, что самостоятельно справиться с этими мятежными образованиями она не могла. 3 (16 февраля) 1918 правительство УНР обратилось к своим новым союзникам — Центральным державам — с просьбой о помощи. На Украину вошли немецко-австрийские войска. Они медленно продвигались с запада на восток, в основном по железным дорогам, утверждая власть УНР. В авангарде немецких войск, зачастую лишь в демонстрационных целях, находились подразделения украинской армии.
По сути, Дроздовский всё время шёл по территории иностранного государства, охваченного мятежом. Переход не был согласован с украинскими властями, поэтому последние могли в любой момент потребовать от отряда разоружиться. В то же время Дроздовский осознавал, что сил на принудительные меры в отношении отряда у украинских властей нет, и поэтому занимал к ним нейтральную, но независимую позицию. Отношение же украинской власти к дроздовцам было также декларативно-нейтральным, но фактически враждебным.
Трения с украинскими властями происходили также из-за припасов, военного имущества и денежных средств, захваченных у «мятежников» по пути следования отряда. Дроздовский пытался удерживать это имущество, ссылаясь на принцип военного трофея, однако чаще всего, из-за угрозы вмешательства австро-немецких войск на стороне украинцев, отряду приходилось оставлять трофеи и спешно уходить дальше. Украинские власти также требовали от Дроздовского передачи для последующего суда всех захваченных пленных.
Вот несколько характерных записей из дневника Дроздовского:
7 апреля. Константиновка
С украинцами … — отношения отвратительные: приставанья снять погоны, боятся только драться — разнузданная банда, старающаяся задеть. Начальство отдаёт строгие приказы не задевать — не слушают. Некоторые были побиты — тогда успокоились, хамы, рабы. Когда мы ушли, вокзальный флаг (даже не строго национальный) сорвали, изорвали, истоптали ногами <…> Украинцы — к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандитам. <…> Немцы к украинцам — нескрываемое презрение, понукание. Называют бандой, сбродом…
Завершение похода
Соединение отряда Дроздовского с Добровольческой армией
Соединение отряда Дроздовского с Добровольческой армией
21 апреля (4 мая) , обогнув с севера уже занятый немцами Таганрог, участники похода подошли к Ростову, на тот момент — столице Донской Советской Республики. Данные разведки Дроздовского указывали на стремление наступающей германской армии занять Ростов. Поэтому, стремясь добыть для Добровольческой армии и Дона военные запасы города, командир отряда решился на рискованную операцию против большого красного гарнизона, занимавшего к тому же хорошо укреплённую позицию. Силы большевиков составляли 12 тысяч красногвардейцев при шести батареях, отряды рабочих из предместий, а также военный корабль «Колхида», обстреливавший наступающих с реки.
В Пасхальную ночь 21 апреля (4 мая) конный дивизион дроздовцев с лёгкой батареей и броневиком под командованием начальника штаба отряда полковника Войналовича атаковал позиции советских войск, разбил их и взял городской вокзал и привокзальные улицы. Под впечатлением внезапного разгрома советское руководство начало покидать Ростов, а отряды Красной гвардии — сдаваться в плен; однако через час, видя отсутствие подкрепления у добровольцев, красные начали контратаку подавляющими силами. Войналович погиб первым, авангард Дроздовского начал отступать. Но после подхода основных сил дроздовцев большевики, преследуемые огнём артиллерии, оставили город и отошли на Нахичевань.
Во взятом отрядом Дроздовского Ростове, на территории городского вокзала была организована запись добровольцев. Уже ночью сюда прибыл и сам Дроздовский.
Ближайший соратник Дроздовского, генерал А. В. Туркул так описывал вступление дроздовцев в Ростов:
На улицах встречались горожане-богомольцы, шедшие к заутрене. С полуротой я подошёл к собору; он смутно пылал изнутри огнями. Выслав вперёд разведку, я с несколькими офицерами вошёл в собор… Впереди качались, сияя, серебряные хоругви: крестный ход только что вернулся… А на нас сквозь огни свечей смотрели тёмные глаза, округлённые от изумления… С недоверием смотрели на наши офицерские погоны, на наши гимнастёрки. Никто не знал, кто мы. Нас стали расспрашивать шёпотом, торопливо. Мы сказали, что белые, что в Ростове Дроздовский. Тёмные глаза точно бы потеплели, нам поверили, с нами начали христосоваться
Однако лёгкость победы привела к беспечности: пехота разошлась по городу, разведки не было, а управление нарушилось. Поэтому, когда в 6 часов утра неожиданно открыл огонь красный бронепоезд и из Новочеркасска один за другим стали подходить красногвардейские эшелоны, отряд Дроздовского оказался застигнутым врасплох. Добровольцы контратаковали, однако подавляющая численность и организованные действия советских войск не позволили дроздовцам развить успех. Дроздовский, лично возглавивший кавалерию и поведший её в обход правого фланга красных, также успеха не добился.
Как позднее выяснилось, со стороны красных в этом бою участвовало около 28 тысяч бойцов (39-я дивизия с Кавказского фронта, Латышская стрелковая бригада, шесть батарей полевой артиллерии, две гаубичные батареи, два бронепоезда, уже упоминавшийся пароход «Колхида» и гвардейский флотский экипаж). После тяжёлого неуправляемого боя дроздовцы, потеряв около ста человек, пулемёты и часть обоза, были вынуждены очистить Ростов и отойти к Таганрогу. В самый тяжёлый момент боя к Дроздовскому прискакали немецкие кавалеристы — офицеры германского уланского полка, подошедшего на рассвете к Ростову. Германцы предложили свою помощь. Дроздовский поблагодарил их, но помощь принять отказался.
