- Я - моряк, в отличие от моей команды. Большинство из ребят никогда не
станут моряками. Это деревенские парни, мечтающие стать рабочими и
перебраться в город. Следует идти в ногу со временем, Иван Юрьевич. Эти
парни иные, чем были мы в их годы.
 - Пожалуй, - согласился Путин. - Вы никогда не бываете довольны,
товарищ командир. Наверно, люди, подобные вам, и являются двигателями
прогресса, заставляют всех нас идти вперед.
 Оба хорошо знали, почему советские подводные лодки проводят так мало -
всего пятнадцать процентов времени - в море, и это не имело никакого
отношения к удобствам, с которыми размещалась команда. На "Красном Октябре"
находилось двадцать шесть ракет типа "морской ястреб", СС-Н-20, каждая из
которых несла по восемь разделяемых боеголовок индивидуального наведения
мощностью в пятьсот килотонн. Эти ракеты были способны уничтожить двести
городов. Бомбардировщики наземного базирования могли проводить в воздухе
считанные часы, затем им приходилось возвращаться на аэродромы. Ракеты,
размещенные вдоль главных советских железнодорожных магистралей,
протянувшихся с Запада на Восток, находились под контролем военизированных
частей КГБ, готовых принять экстренные меры, если какой-нибудь командир
ракетного полка вдруг осознает, какая гигантская мощь в его руках. А вот
подводные ракетоносцы уже по определению находятся вне всякого контроля с
суши, и их задача только в том, чтобы оставаться невидимыми.
 Размышляя об этом, Рамиус изумлялся тому, что правительство вообще
решилось обзавестись кораблями такого типа. Их экипажам приходилось
безоговорочно полностью доверять. Вот почему они выходили в море реже
западных кораблей такого же класса, и, когда находились в море за пределами
контроля с суши, на борту рядом с командиром всегда был замполит - что-то
вроде второго капитана, на которого каждый раз оглядывались, одобряет ли он
приказ.
 - Неужели, Марк Александрович, вы решились бы на двухмесячный поход с
этой деревенщиной?
 - Вы ведь знаете, я предпочитаю иметь дело с полуобученными
новобранцами. Их легче переучивать. К тому же у меня свой собственный способ
делать из этих парней настоящих моряков. Возможно, я тут грешу культом
личности!
 Путин засмеялся и закурил сигарету.
 - Вы думаете, об этом неизвестно, Марк Александрович? Но лучше вас у
нас на флоте нет учителя, да и ваша преданность ни у кого не вызывает
сомнений.
 Это было правдой. Рамиус воспитал сотни офицеров и матросов. Теперь они
служили на других подводных лодках, любой командир подлодки мечтал
заполучить их к себе. Не менее парадоксальным было и то, что ему удалось
окружить себя ореолом доверия в обществе, где люди вообще редко доверяли
друг другу. Разумеется, Рамиус был преданным членом партии, сыном видного
партийного деятеля, гроб с телом которого несли в последний путь три члена
Политбюро, Путин поднял кверху палец.
 - Вас следовало бы назначить начальником одного из высших
военно-морских училищ, товарищ командир, - авторитетно изрек он. - Там вы
могли бы лучше проявить свои способности на благо нашего государства.
 - Нет, Иван Юрьевич, я - моряк. Всего лишь моряк, а не школьный
учитель, что бы там ни говорили обо мне. Умный человек знает пределы своих
способностей. - А смелый использует предоставившиеся возможности, подумал
капитан. Все офицеры, находящиеся сейчас на борту "Красного Октября", в
прошлом служили под его командованием, исключение составляли трое молодых
лейтенантов, но и они будут исполнять приказы командиров так же
беспрекословно, как все сопливые матросы, как и корабельный доктор, от
которого мало что зависит.
 Хронометр пробил четыре часа.
 Рамиус встал, подошел к сейфу и набрал свою комбинацию из трех цифр.
Путин последовал его примеру, и капитан потянул ручку на круглой дверце
сейфа. Внутри лежал запечатанный конверт из плотной бумаги, а также четыре
книги с ключами к шифрам и координатами целей для корабельных ракет. Рамиус
достал конверт, затем закрыл дверцу сейфа, повернул ручки обоих цифровых
замков и снова сел.
 - Итак, Иван Юрьевич, как вы полагаете, в чем суть наших приказов? -
подчеркнуто высокопарно спросил Рамиус.
 - Выполнять свой долг, товарищ командир, - в тон улыбнулся Путин.
 - Совершенно верно. - Рамиус сломал восковую печать на конверте, извлек
оперативный приказ на четырех страницах и быстро прочитал. Ничего сложного.
 - Нам приказывают следовать в квадрат 54-90, где состоится встреча с
нашей ударной подлодкой "В. К. Коновалов" - ее командиром недавно назначен
капитан второго ранга Туполев. Вы знакомы с Виктором Туполевым? Нет? Виктор
будет изображать противника, намеренного вторгнуться в наши воды, и мы
проведем четырехдневные учения по обнаружению и слежению. Туполев попробует
преследовать нас - если сумеет. - Рамиус усмехнулся. - Парни из дивизиона
ударных подводных лодок все еще не могут найти способ, как обнаруживать нашу
подлодку с ее новым движителем. Не удастся это и американцам. Мы должны
ограничить свои действия квадратом 54-90 и прилегающими к нему. Это
несколько упростит задачу Виктора.
 - Но вы не допустите, чтобы он нас обнаружил?
 - Нет, разумеется, - фыркнул Рамиус. - Обнаружить нас? Виктор когда-то
учился у меня. Нет, Иван Юрьевич, противнику никогда нельзя уступать, даже
во время учений. Уж настоящий-то противник нам точно не уступит! Стараясь
отыскать нас в морских глубинах, Туполев приобретает практику, столь
необходимую для поиска вражеских подводных ракетоносцев. Впрочем, у него
неплохие шансы обнаружить нас - в конце концов, район учений ограничен
девятью квадратами, а это всего лишь сорок тысяч квадратных километров.
Посмотрим, чему он научился, плавая вместе с нами, - ах да, в то время вы
еще не служили со мной. Туполев плавал у меня на "Суслове".
 - Мне кажется, вы чем-то разочарованы?
 - Нет, ничуть. Эти четырехдневные учения с "Коноваловым" будут
интересными. - Вот ведь мерзавец, подумал Рамиус, ты отлично знал содержание
приказов и слышал, разумеется, о Викторе Туполеве. Брехло проклятое! Пора
действовать. Путин докурил сигарету, допил чай и поднялся. - Значит, мне
снова выпало счастье наблюдать за действиями искусного командира подводной
лодки, который будет водить за нос бедного мальчика. - Он повернулся к
двери. - Я считаю... - Замполит не успел закончить фразу. В тот момент,
когда он сделал шаг от стола, капитан сильным пинком сбил его с ног. Путин
упал навзничь, Рамиус вскочил, сильные жилистые руки моряка схватили
замполита за голову и ударили затылком об острый металлический угол
обеденного стола. Быстрым движением Рамиус нажал на его грудь. Послышался
сухой треск, и позвоночник замполита сломался на уровне второго шейного
позвонка, там, где обычно ломается шея у повешенного.
 Все произошло мгновенно. Путин попытался было крикнуть, безмолвно
открыл рот, но тут же закрыл его, успев судорожно вдохнуть последний глоток
воздуха - словно рыба, выброшенная на берег. Широко открытые глаза
уставились на Рамиуса. В них не было даже боли - всего лишь удивление.
Капитан осторожно опустил тело на плитки пола.
 В последний миг на лице умирающего мелькнуло понимание, и тут же взгляд
померк. Рамиус протянул руку и нащупал пульс. Прошло почти две минуты,
прежде чем сердце замполита остановилось. Убедившись, что тот мертв, капитан
взял со стола чайник и пролил на палубу немного воды так, чтобы капли попали
и на ботинки лежащего. Затем он поднял тело, положил его на стол и распахнул
дверь.
 - Доктора в кают-компанию, быстро! - прокричал он. Медпункт находился
совсем рядом, и Петров появился через считанные секунды. Следом из
центрального поста прибежал старпом Бородин.
 - Я пролил чай, и он поскользнулся, - тяжело дыша и делая вид, что
массирует сердце Путина, произнес Рамиус. - Мне не удалось удержать его, и
Иван Юрьевич ударился головой о край стола.
 Петров отстранил капитана, развернул тело замполита, вспрыгнул на стол
и встал возле него на колени. Разорвав ворот рубашки, он заглянул в глаза
Путина. Зрачки были расширенными и неподвижными. Врач ощупал голову, шею и с
мрачным лицом спустился со стола.
 - Товарищ Путин мертв. Перелом шеи. - Доктор пальцами закрыл веки
покойному замполиту.
 - Нет! Не может быть! - вскрикнул Рамиус. - Минуту назад он был жив! -
Командир зарыдал. - Это я виноват. Я хотел удержать его, но не успел. Это
моя вина! - Капитан рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями. - Моя вина, -
повторял он, качая в отчаянии головой и как бы стараясь взять себя в руки.
Представление получилось на славу.
 Петров бережно положил руку ему на плечо.
 - Это несчастный случай, товарищ командир. Такое случается даже с
опытными людьми. Вы тут ни при чем.
 Рамиус тихо выругался. Казалось, самообладание возвращается к нему.
 - Неужели ничего нельзя сделать? Петров покачал головой.
 - Это невозможно даже в самом лучшем советском госпитале. При переломе
шейных позвонков смерть наступает практически мгновенно - зато
безболезненно, - добавил врач в качестве утешения.
 Рамиус выпрямился, глубоко вздохнул, черты его лица словно окаменели.
 - Товарищ Путин был отличным моряком, верным сыном партии и прекрасным
офицером. - Боковым зрением он уловил, как невольно скривились губы его
старпома. - Товарищи, происшедшая трагедия не помешает нам выполнить приказ!
Доктор Петров, распорядитесь, чтобы тело нашего товарища поместили в
морозильную камеру. Знаю, это жестоко, но он заслужил, чтобы его предали
земле со всеми военными почестями, в присутствии его близких и товарищей по
службе. Это будет после нашего возвращения в порт.
 - Мы сообщим о случившемся в штаб флота? - спросил Петров.
 - Это невозможно. Приказ предписывает соблюдать строжайшее
радиомолчание. - Рамиус передал доктору оперативные распоряжения, которые
извлек из кармана кителя. Это не был приказ, который находился в корабельном
сейфе. - Откройте третью страницу.
 Глаза Петрова расширились от удивления.
 - Мне хотелось бы доложить о трагедии, но в нашем приказе ясно сказано:
после погружения не выходить в эфир ни по какому поводу.
 Петров вернул документ командиру.
 - Очень жаль. Но ничего не поделаешь. Приказ есть приказ.
 - И мы выполним его.
 - Да, конечно, - согласился доктор. - И сам замполит настоял бы на
этом.
 - Смотрите, Бородин: в соответствии с инструкцией я снимаю с шеи
товарища замполита ключ от пусковых ракетных установок. - Рамиус опустил в
карман ключ на цепочке.
 - Я занесу это в судовой журнал, - сурово отозвался старпом. Петров
привел санитара, тело замполита отнесли в медпункт и там поместили в
пластиковый мешок на молнии. Затем санитар с двумя матросами перенесли его
через центральный пост в ракетный отсек, расположенный в носовой части
подлодки. Дверь в морозильную установку находилась на нижней ракетной
палубе. Коки убрали часть продуктов, и мертвое тело замполита осторожно
положили в угол. Тем временем врач со старпомом составили список личных
вещей Путина, один экземпляр пошел в его личное дело, другой подшили в
корабельный журнал, а третий поместили в коробку, которую опечатали и
оставили в медпункте.
 В центральном посту среди притихших моряков Рамиус принял командование.
Он приказал вахтенному офицеру лечь на курс двести девяносто градусов в
направлении на северо-запад. Квадрат 54-90 находился к востоку от подлодки.

 День второй

 Суббота, 4 декабря

 Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

 На советском флоте принято, что командир корабля объявляет экипажу
приказы командования и обращается с призывом выполнить их, как подобает
настоящим советским морякам. Затем текст приказа вывешивается у Ленинской
комнаты, чтобы все прочитали его и с вдохновением приступили к выполнению
своих обязанностей. На больших надводных кораблях в Ленинской комнате обычно
проводятся политзанятия. На "Красном Октябре" для этой цели служило
крохотное помещение корабельной библиотеки недалеко от кают-компании. Здесь
хранились партийные издания и другие материалы идеологического характера.
Рамиус распорядился вывесить полученный приказ для всеобщего обозрения на
следующий день после выхода в море, чтобы команда могла войти в ритм
предстоящего похода и привыкнуть к условиям подводного плавания.
Одновременно он провел беседу с командой, стараясь воодушевить и ободрить
людей. Обычно у Рамиуса это хорошо получалось. Сказывалась обширная
практика. В 8.00, сразу после того как заступила утренняя вахта, он вошел в
центральный пост и извлек из кармана несколько листков.