После освобождения Симферополя частями Красной Армии в управление «Смерш» 4-го Украинского фронта явились добровольно два агента германской разведки Оганесян и Торлакян. Они рассказали, что оставлены в районе Симферополя германской разведкой для проведения шпионской работы в составе разведывательной группы в количестве 6 человек. Принятыми мерами розыска трое участников группы были арестованы, а четвертый участник, как выяснилось позже, бежал из Симферополя вместе с немцами.

Группа получила задание осесть в районе Симферополя и приступить к сбору шпионских сведений о частях Красной Армии, их дислокации, о наличии аэродромов в районе Симферополя и всего Крыма.

Для выполнения задания агенты были снабжены 4-мя портативными коротковолновыми радиостанциями, 240 тысячами рублей, запасом продовольствия на 3 месяца, личным оружием и необходимым запасом фиктивных документов.

Включив одну из раций в игру, условно названную «Филиал», по ней первое время передавалась военная дезинформация по заданию Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба Красной Армии. В дальнейшем сообщили, что участники группы установили связь с двумя бандгруппами общей численностью в 8 человек, состоящими из крымских татар, которые согласны работать, но нуждаются в помощи. На этой основе были затребованы документы, деньги, батареи для рации. Заинтересовавшись перспективой успешной работы, немцы в ночь с 22 на 23 декабря 1944 года на обусловленное место сбросили агента-связника германской разведки «Алиева» и 4 баллона с грузом, в которых находилось 527187 рублей, питание для рации, географическая карта Крыма, большое количество разных фиктивных документов.

В процессе дальнейшей радиоигры в начале февраля 1945 года противник неожиданно радировал:

Этот запрос, несомненно, был вызван тем, что в Крыму в то время работала Конференция руководителей трех держав, и немцы вероятно, и хотели нанести бомбовый удар по дворцу в Ливадии, где происходили заседания.

Для пресечения намерений врага в течение всего периода работы Конференции немцам передавались сведения об исключительно плохой погоде (сплошная облачность, снег, ветер), расчет был такой: в такую погоду германское командование не рискнет послать в район Крыма авиацию.

В сентябре 1944 года германская разведка забросила на территорию Смоленской области разведывательно-диверсионную группу в количестве 16 человек, которая должна была действовать в районе железнодорожной станции Нелидово. Группа была включена в радиоигру. Но так как передавать дезинформационные сведения из района станции Нелидово было нецелесообразно, советская контрразведка приняла решение провести комбинацию по перемещению группы в район Ржева. Необходимость этого объяснялась так:

Руководитель группы — изменник Родины Николаев и четыре других агента являлись участниками «Народно-трудового союза» (НТС).

Начиная радиоигру, условно названную «Янус», советская контрразведка ставила задачу перехватить каналы связи германской разведки и работавших на нее антисоветских организаций, вызывать на территорию СССР опытных агентов с целью их ареста.

С нового места — лесной массив юго-западнее железнодорожной станции Оленино, — было сообщено, что агенты, изучив обстановку, столкнулись с большими трудностями в работе и главным образом потому, что пропаганда взглядов НТС не находит поддержки у местного населения. Было также передано, что сложившаяся обстановка вынуждает группу отсиживаться в лесах и ограничиваться эпизодическими вылазками для совершения диверсий.

Тактика была рассчитана на то, чтобы заставить руководителей НТС раскрыть свои организационные связи в советском тылу или прислать в качестве пополнения людей, способных вести пропаганду новых идей. Замысел осуществился.

В ночь на 21 декабря 1944 года в условленном районе были сброшены 4 агента, неоднократно выполнявшие задания германской разведки, и груз, в котором находилось 4 пулемета, 4 автомата ППШ, 20 винтовок, 7 пистолетов, 14 ящиков патронов, 1300 кг взрывчатки, две тысячи экземпляров различных бланков фиктивных документов, 100 тысяч рублей, батареи для радиостанции, обмундирование и продовольствие.

Старший группы имел для Николаева два письма от сотрудника германской разведки подполковника Арнольда и письмо от руководства так называемой «Советской социалистической партии». В последнем сообщалось, что в советский тыл с соответствующим заданием сброшен известный Николаеву по совместному обучению в разведывательной школе Васильченко, не сумевший по неизвестным причинам наладить радиосвязь.

Предполагая, что у Васильченко испортилась радиостанция, руководство ССП предложило Николаеву в определенные числа каждого месяца посещать почтамт в городе Минске, чтобы там по паролю установить личную связь с Васильченко и его группой. В действительности Васильченко и его группа уже были арестованы и находились под следствием.

Заслуживает внимания организация встречи и задержания сброшенных диверсантов. Она была осуществлена следующим образом. Группа захвата состояла из трех оперативных работников и десяти бойцов и офицеров батальона охраны управления контрразведки Московского военного округа.

Использовавшиеся в радиоигре старший агентурной группы Николаев и агенты-радисты Поляков и Крылов к участию в операции допущены не были. Это обстоятельство? естественно, усложняло задачу выяснения у прибывающих агентов интересующих советскую контрразведку данных: не встретив после приземления своих и оказавшись в окружении незнакомых людей, агенты заподозрят, что они попали в руки контрразведки, и потому могут вести себя неоткровенно.

Поэтому встал вопрос, как вызвать прибывающих агентов на откровенность, убедить их в том, что они, несмотря на отсутствие Николаева и других известных им участников группы, попали к своим? Прежде всего, необходимо было выяснить, имеют ли агенты условные пароли на случай провала группы Николаева.

Был разработан план проведения операции, который в основном был реализован.

В условленном месте и в заданное время зажгли костры. И вот над площадкой появился вражеский самолет Ю-252. Заметив сигналы, он снизился и прошел над кострами. Началась выброска. В первые два захода сбросил 60 тюков с грузом, а в третий заход — 4 агентов. После этого самолет сделал разворот и взял курс на Запад.

Агенты приземлились в 50 метрах от костров, на опушке леса, в секторах наблюдения постов №7, 8, 10. Они тут же были задержаны. Вот как об этом рассказывает старший поста № 10:

Один парашютист приближался к земле в нашем секторе, остальных относило направо, к 7 и 8 постам. Я приказал сержанту Трошкину следовать за мной, и мы побежали к месту, где должен был опуститься парашютист. Как только парашютист упал, мы побежали к нему, и я скомандовал: «Руки вверх!». Трошкин наставил на него автомат. Парашютист сел и поднял руки вверх. На мой вопрос: «Кто? — он ответил: «Свои». Я спросил: «К Николаеву?». Парашютист улыбнулся и радостно сказал: «Да, да, к Николаеву, нас четверо». На вопрос о пароле парашютист ответил, что про пароль ему ничего не известно. После этого я стал обезоруживать парашютиста. Убедившись, что оружия у него больше нет, я предложил ему опустить руки и заложить их за спину. Когда он выполнил это, я связал ему руки. Парашютист сказал: «Зачем, мы же свои».

Я ответил, что это еще не ясно, потому что пароля он не знает и что в «штабе» во всем разберутся.

По дороге в «штаб» парашютист поинтересовался, здесь ли Николаев. Я ответил, что Николаева нет, но есть его заместитель. Таким образом, были задержаны и остальные диверсанты. Операция продолжалась 20 минут. В «штабе» связанные парашютисты были представлены руководителю оперативной группы, выступавшему в качестве заместителю Николаева.

— Старший есть? — спросил руководитель оперативной группы, обращаясь к парашютистам.

— Я, — ответил мужчина, одетый в форму офицера Советской Армии (с погонами майора), и выступил немного вперед.

— Фамилия?

— Горбатов, — последовал ответ.

— Все остальные — это ваши люди?

— Да.

— Они знают, кто их направил, куда и с какой задачей?

— Да, знают.

— Капитан, — обратился руководитель оперативной группы к стоящему рядом оперативному работнику, — разъедините этих людей и поговорите с каждым в отдельности: кто они, откуда прибыли, кто их направил. Кроме того, проверьте, выполнены ли мои указания о соблюдении осторожности к боевой готовности лагеря, выставлены ли дозоры. В случае опасности немедленно доложите. Я буду здесь.

— Есть! — ответил капитан и с помощью двух офицеров вывел парашютистов из «штаба».

Оставшись наедине с Горбатовым, руководитель оперативной группы заявил:

— Ну, Горбатов, давайте разберемся во всем по порядку. Вы утверждаете, что Вы и Ваши люди являетесь нашими единомышленниками и прибыли как пополнение. Так ли это?

— Да, это так, — ответил Горбатов.

— Какой пароль вы получили для связи с нами?

— Никакого пароля нам не дали. Мюллер сказал, что Николаев знает все и ждет нас.

— Это верно, что мы вас ждали, — заметил оперативный работник, — но Николаев сказал мне, что прибывающие должны обязательно иметь пароль. Об этом Николаеву сообщили по радио. Поэтому странно, что вы не имеете пароля. Это очень подозрительно. Скорее всего, вы не единомышленники наши, а просто-напросто провокаторы. Прекратите-ка эту игру, все равно нас не проведешь!

— Я могу чем угодно поклясться, что мы те самые люди, которых вы ждали. С паролем произошло, видимо, какое-то недоразумение, — ответил Горбатов.

Оперативный работник продолжал:

— Согласитесь сами, Горбатов, что для нас было бы непростительной ошибкой, если бы вы верили каждому встречному на слово. Может быть, вы действительно наши люди, но все равно приказ начальника, в данном случае Николаева, является для меня законом. Поскольку вы не знаете пароля, я вынужден буду до прибытия самого Николаева держать вас и ваших людей под охраной. Кстати, лично Николаева вы знаете?

— Нет, лично Николаева я не знаю.

— Ну, вот, видите, вы даже не знаете Николаева, как же вам можно верить! — заметил оперативный работник и, подумав немного, спросил: — А кого же вы знаете из членов нашего отряда?

— Лично я никого из вашего отряда не знаю, но Лукашов и Шарипов из моей группы хорошо знают самого Николаева и всех остальных, — ответил Горбатов.

— Хорошо, все это мы выясним, с ними уже говорят на эту тему, — сказал оперативный работник. — Но чем же вы-то как старший группы можете доказать, что все прибывшие действительно являются нашими людьми?

Отвечая на этот вопрос, Горбатов стал подробно рассказывать о разведывательно-диверсионной школе, о подготовке его группы к заброске в тыл Красной Армии, назвал фамилии преподавателей, сотрудников германского разведывательного органа. Заканчивая, сказал:

— Если бы я не был там, то разве мог бы все так подробно рассказать? Уверяю вас, что мы не подведем и опасаться вам нечего.

— Рассказ ваш действительно похож на правду, — заметил оперативный работник, — но, тем не менее, без Николаева я ничего сделать не могу.

Немного подумав, оперативный работник продолжал:

— Или вот что... завтра мы будем связываться с центром по радио, запросим инструкции, что прикажете передать от вас?

— Вот это хорошо, — оживился Горбатов, — сообщите, что мы прибыли и назовите наши фамилии, вам ответят, что мы вас не обманываем, и тогда все будет в порядке.

— Ну, а что вы лично должны сообщить по нашей радиостанции? — спросил оперативный работник.

— Об этом мне ничего не говорили.

— Среди вас есть радисты?

— Нет.

— Какая же задача поставлена перед вами?

— Мне и моим людям сказали, что нас забросят в расположение вашего отряда как пополнение. Наши конкретные задачи определит Николаев.

— И это все?

— Кроме того, мне было поручено доставить лично Николаеву три секретных пакета, которые у меня отобрали при обыске ваши люди, и сброшенный вместе с нами груз. Других заданий мы не имеем.

В конце беседы, когда все уже было ясно, оперативный работник заявил:

— Все это, Горбатов, хорошо. Я склонен верить, что вы не провокаторы. Но раз вы не знаете пароля, то без согласия Николаева я не могу разрешить вам и вашим людям находиться в нашем лагере на свободе. Чтобы ускорить выяснение этого недоразумения, мы попытаемся завтра связаться с центром, однако ответ может прийти не раньше, чем через 5 дней. Есть и другая возможность, завтра я отправлю нарочного с сообщением о случившемся. Если хотите, чтобы все выяснилось раньше, то напишите на имя Николаева личные рапорты с указанием, кто вы такие и почему прибыли без пароля. Эти рапорты нарочный передаст Николаеву, и я думаю, что дня через два вопрос разрешится. А пока я вынужден содержать вас под арестом. Поймите, это необходимо, и объясните своим товарищам.

— Ну, что же, раз так, то ничего не поделаешь. Я понимаю, что от вас это не зависит, в вашем положении я поступил бы точно также. Мы будем терпеливы.

На другой день прибывшие агенты написали на имя Николаева рапорты, в которых для доказательства того, что они действительно агенты германской разведки, дали подробное описание разведывательно-диверсионной работы и школы, преподавательского и офицерского состава, обучавшейся агентуры и обслуживающего персонала. Вот рапорт одного из участников группы на имя Николаева:

24 декабря 1944 года в лагерь прибыли автомашины, чтобы перевезти парашютистов и груз в Москву. Задержанных предупредили, что Николаев из-за срочной работы сам явиться в лагерь не может, а прислал автомашины и требует перебазировать весь лагерь к нему. И только во внутреннем дворе тюрьмы агенты узнали, что они арестованы органами советской контрразведки...

Дальше