На этот протест ответ от японского адмирала Уриу был получен после боя в следующих словах:
«Ввиду решения, принятого храбрым русским командиром, всякие переговоры излишни».
Вернувшись на крейсер, командир "Варяга" собрал офицеров, объявил им
о начале военных действий и дал соответствующие инструкции. Офицеры
единогласно приняли решение в случае неудачи взорваться и ни в каком
случае не сдаваться в руки неприятеля.
Производство взрыва было поручено ревизору крейсера мичману
Черниловскому-Сокол. По окончании обеда команды ее вызвали наверх, и
командир обратился к ней приблизительно с такими словами: "Сегодня
получил письмо японского адмирала о начале военных действий с
предложением оставить рейд до полдня. Безусловно мы идем на прорыв и
вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о
сдаче не может быть - мы не сдадим крейсера, ни самих себя и будем
сражаться до последней возможности и до последней капли крови.
Исполняйте ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно
комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В
случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать..."
Взрыв энтузиазма был поразительный, отрадно было видеть
проявление такой горячей любви к своему... отечеству и выражение
готовности сражаться до последней капли крови.
В 11 часов 20 минут утра крейсер снялся с якоря и, имея в
кильватере лодку "Кореец", пошел к выходу с рейда, причем музыка при
проходе мимо военных судов играла национальные гимны. На иностранных
судах были команды во фронте с офицерами и вызваны караулы, отдававшие
честь при проходе "Варяга"; итальянцы сыграли русский гимн.
Впоследствии иностранцы говорили о величии этой минуты; по их
словам, они переживали трудный момент, провожая людей, идущих на верную
смерть. По мнению иностранцев, принять вызов на бой с эскадрой во много
раз сильнейшей - это подвиг, на который не всякий решится, и "Варяг" был
ими обречен на гибель при всех комбинациях, особенно же при совместном
действии с лодкой "Кореец", малый ход коей стеснял "Варяга", а пушки
старой системы не достигали цели.
Японская эскадра под командой контр-адмирала Уриу в составе
шести крейсеров: "Азама", "Нанива", "Такачиха". "Чайода", "Акаши",
"Ниитока" - и восьми миноносцев расположилась... от острова Ричик
северному проходу, прикрывая оба выхода в море. Миноносцы держались
около своих судов.
Сведения о числе и названии судов были получены с английского
крейсера после боя. Японский адмирал предложил сигналом сдаться, но
командир "Варяга" не счел нужным отвечать, и тогда, в 11 часов 45 минут,
с крейсера "Азама" грянул первый выстрел из 8-дюймового орудия, вслед
за которым вся японская эскадра открыла огонь. Крейсер "Варяг" в свою
очередь по выхода с нейтрального рейда, произведя пристрелку, открыл
огонь на расстоянии 45 кабельтов.
Один из первых японских снарядов попал в крейсер, разрушил
верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, перебил фок-ванты,
причем был убит младший штурманский офицер мичман граф Алексей Нирод,
определявший расстояние дальномером, и все дальномерщики станции № 1
убиты или ранены (по окончании боя нашли руку графа Нирода с
дальномером, ребро и внутренности упали на орудие № 2). Смерть молодого
офицера произвела удручающее на всех впечатление; чудный человек,
отличный человек, подававший большие надежды в будущем, был особо ценим
командиром, и потеря графа Алексея Михайловича была для него истинным
горем. После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще, а
падавшие около, разрываясь при ударе о воду, осыпали осколками и
разрушали надстройки и шлюпки.
Последующими выстрелами было подбито 6-дюймовое орудие, вся
прислуга орудия и подачи убита или ранена; одновременно ранен
плутонговый командир мичман Губонин, отказавшийся идти на перевязку и
продолжавший командовать плутонгом, пока, обессилев, не упал (рана
оказалась серьезной - разбита чашка ноги).
Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на
шканцах, потушенный стараниями ревизора мичмана Черниловского-Сокол, у
которого осколки снарядов изорвали бывшее на нем платье. Пожар был
серьезен, так как горели патроны с бездымным порохом, палуба и вельбот
№1 (деревянный). Возгорание произошло от снаряда, разорвавшегося на
палубе, при этом подбиты: 6-дюймовые орудия №№ 8,9; 75миллиметровые №№
21,22; 47-миллиметровые №№ 27, 28. Другими снарядами почти снесен боевой
грот-марс, уничтожена дальномерная станция №2, подбиты орудия № 31 и
32, а также произведен пожар в рундуках броневой палубы, вскоре
потушенный; кроме того, подбиты 6-дюймовые орудия №№ 4, 5;
75-миллиметровые №№ 17, 19, 20. При переходе траверза острова Иодольми
снаряд перебил трубку, в которой проходили все рулевые приводы;
одновременно с этим осколками другого снаряда, разорвавшегося у
фок-мачты, влетевшего в проход боевой рубки, был контужен и ранен в
голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие рядом с ним по обеим
сторонам штабгорнист и барабанщик, ранен в спину тут же стоявший рулевой
старшина Снигирев (не заявил о ране до конца боя, оставаясь при
исполнении своей обязанности, рана оказалась впоследствии средней
тяжести). Одновременно ранен в обе руки ординарец командира
квартирмейстер Чибисов (завязал раны платком, чтобы остановить льющуюся
кровь, и отказался идти на перевязку, говоря, что, пока жив, не покинет
ни на минуту своего командира). Этим же снарядом выведены две пушки
(около боевой рубки) и кроме вышеупомянутых убиты четыре человека и один
ранен из прислуги этих пушек. Управление крейсером было немедленно
переведено на ручной штурвал в румпельное отделение, но при громе
выстрелов приказания в румпельное отделение и ответы обратно были почти
неслышны - пришлось управляться машинами. Это управление было крайне
затруднительно, так как крейсер плохо слушался, будучи на сильном
течении; необходимо добавить, что в недалеком расстоянии с обеих сторон
были камни и отмели. В 15 часов 25 минут сдвинулся с места котел №21,
давший течь, в 12 часов 25 минут показалась течь в угольной яме №10 от
пробоины, в 12 часов 30 минут то же - в №12.
В 12 часов 45 минут, желая выйти на время из сферы огня, чтобы
по возможности исправить рулевой привод и потушить возникшие в разных
местах пожары, стали разворачиваться машинами и, так как крейсер плохо
слушался и ввиду близости острова Иодольми, дали задний ход (крейсер
поставило в невыгодное положение относительно острова в то время, когда
был перебит рулевой привод при положенном "лево руля"). Расстояние до
неприятеля уменьшилось, огонь его усилился, и попадание увеличилось.
Приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил
левый борт под водой, в огромное отверстие хлынула вода, и третья
кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень которой подходил к
топкам (вода вливалась в кочегарку через открытые двери угольной ямы, из
которой брали уголь). Кочегарные квартирмейстеры Жигарев и Журавлев
задраили угольную яму, чем прекратили доступ воды в кочегарку; работу
эту они выполнили с замечательной самоотверженностью и хладнокровием.
Старший офицер капитан 2 ранга Степанов со старшим боцманом Харьковским
под градом осколков снарядов подвели пластырь. Хотя вода все время
выкачивалась и уровень стал понижаться, тем не менее крейсер продолжал
крениться на левый борт.
Снарядом, прошедшим через офицерские каюты и разрушившим их,
была пробита палуба и зажжена мука в провизионном отделении. Пожар
удалось приостановить с большим трудом мичману Чернидовскому-Сокол со
старшим боцманом Харьковским. Вслед за тем перебиты коечные сетки на
шкафуте над лазаретом, причем осколки попали в лазарет, а койки в сетках
загорелись, пожар быстро потушили.
Значительные повреждения, полученные крейсером, лишили его
возможности идти далее и заставили выйти из сферы огня на более
продолжительное время, почему и пошли на рейд, продолжая стрелять
оставшимися орудиями кормы. Командир крейсера пошел на рейд в надежде
исправить повреждения насколько возможно, чтобы вновь вступить в бой.
Когда крейсер приближался к якорному месту, японцы прекратили
огонь ввиду опасности для иностранных судов и преследовавшие крейсера
вернулись к эскадре за острой вом Иодольми. Расстояние настолько
увеличилось, что продолжать огонь было бесполезно, почему его прекратили
в 12 часов 45 минут.
Во втором часу, став на якорь на прежнем месте, приступили к
осмотру и исправлению повреждений, подвели второй пластырь и развели
оставшуюся команду по орудиям в ожидании возможного нападения
неприятельской эскадры в 4 часа на рейде. По осмотре крейсера кроме
перечисленных выше повреждений оказались еще следующие:
1) все 47-миллиметровые орудия негодны к стрельбе;
2) еще 5 орудий 6-дюймового калибра получили различные серьезные повреждения,
3) семь 75-миллиметровых совершенно повреждены в накатниках, компрессорах и других местах;
4) разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы;
5) обращены в решето все вентиляторы и шлюпки;
6) верхняя палуба пробита во многих местах;
7) разрушено командирское помещение; .
8) поврежден фор-марс;
9) найдено еще четыре пробоины, а также много других повреждений.
Машина сохранилась благодаря броневым крышкам, также и шахты
подачи, хотя прислуга, стоявшая около них, почти вся пострадала.
Электричество действовало все время без отказа. В течение
часового боя выпущено 1105 снарядов, коими нанесено японской эскадра
достаточно повреждений: та крейсере "Азама" разрушен мостик и произведен
на нем пожар, причем "Азама" временно прекратил огонь.
Кормовая башня его, по-видимому, была повреждена, так как
прекратила стрельбу до конца боя. Во время взрыва мостика убит командир
крейсера.
Впоследствии выяснилось: утонул миноносец и один из крейсеров
получил столь серьезные повреждения, что затонул на пути в Сасебо, имея
раненых с эскадры, взятых после боя для доставки в госпиталь. Крейсер
"Чайода" чинился в доке, так же как и крейсер "Азама". После боя японцы
свезли в бухту 30 убитых.
Эти сведения получены от наблюдавших итальянских офицеров,
английского офицера, возившего протест японскому адмиралу, в Шанхае из
японских и английских источников, также через посредство нашей миссии в
Сеуле и официального донесения нашего посланника в Корее.
С момента выхода с рейда мореходная канонерская лодка "Кореец"
держалась соединенно, но ее выстрелы вначале не могли быть
действительны, вследствие недолета снарядов, и потому стрельба была
прекращена до сближения с эскадрой. "Кореец" не получил никаких
повреждении и не имел никакой потери в людях - ясно, что все внимание
японцев было обращено на "Варяг", по уничтожении коего предполагали
быстро покончить с лодкой. Но окончании боя "Кореец" возвратился на рейд
одновременно с "Варягом".
Иностранные суда, несмотря на готовность к уходу с рейда,
прислали немедленно шлюпки с врачами и санитарами для перевозки раненых.
Шлюпки имели на носовых флагштоках флаг Красного Креста.
Действие японских снарядов кроме большого разрушения судна
производит значительный урон в личном составе; от дробления снарядов на
мелкие куски получались ужасные раны. Некоторые люди были покрыты сплошь
впившимися в них мелкими кусками.
По произведенной проверке людей оказалось: убитыми - мичман граф
Нирод и нижних чинов - 31; раненых - 6 офицеров, контужен и ранен в
голову командир крейсера капитан 4 ранга Руднв, контужен старший офицер
капитан 2 ранга Степанов, тяжело ранен в ногу мичман Губонин, ранены
легко - мичманы Лобода, Балк и Шиллинг. Раненые офицеры отказались от
перевязки, оставаясь все время на' своих местах, они согласились сделать
перевязку только по окончании перевязки нижним чинам, и то уже будучи
на иностранных судах. Нижних чинов ранено серьезно 85, легко более 100
человек.
Непригодность артиллерии к дальнейшему действию, постепенное
наполнение судна через подводные пробоины, порча рулевых приводов и
большая убыль личного состава убедили в полной невозможности вновь
вступить в бой, и не желая дать неприятелю возможности одержать победу
над полуразрушенным крейсером, на совещании всех офицеров было решено
уничтожить крейсер. Об этом командир "Варяга" поехал сообщить командиру
крейсера "Тальбот", который принял согласие на принятие части команды.
Немедленно приступили к перевозке раненых на присланных с иностранных судов шлюпках за непригодностью своих.
Командир французского крейсера "Паскаль", капитан 2 ранга Сенес,
прибыв на "Варяг", лично содействовал перевозке раненых и команды,
перевозка коих, а главное, переноска их на шлюпках с лежащего на боку
крейсера заняли много времени, и только к 4 часам могли перевезти и
остальную команду.
Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики с
хозяевами отсеков открыли кингстоны и клапаны и затем отвалили с
крейсера. Пришлось остановиться на потоплении вследствие представления
иностранных командиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности
на узком рейде их корабли, а также и потому, что крейсер погружался все
более и более в воду.
С последней партией команды был отправлен часовой у флага
боцманмат Петр Оленин, который оставался на посту с начала боя - на нем
осколками было разорвано платье, разбит приклад у ружья, разорван сапог с
легкой раной ноги.
Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз в
отсутствии людей на судне, последним покинул крейсер в 3 часа 55 минут,
сев на французский катер, который ожидал его у борта, вместе с
командиром крейсера "Паскаль". "Варяг", постепенно наполнясь водою,
продолжая крениться на левый борт и гореть во многих местах, в 6 часов
10 минут погрузился в воду на глубину десяти сажен во время отлива[Во время прилива глубина доходит до 15 сажен].
После 4 часов сообщения с крейсером не было вследствие настояния
командиров иностранных судов, ожидавших входа японской эскадры на рейд.
Командир морской канонерской лодки "Кореец", получив извещение от
командира "Варяга" о принятом решении ввиду безысходного положения, по
общему согласию офицеров, взорвал лодку.
Капитан парохода "Сунгари", по соглашению с агентом пароходства,
сжег свой пароход. Свезенная команда распределилась: На французский
крейсер "Паскаль" - часть команды "Варяга"; вся команда "Корейца";
впоследствии прибывшие обе миссии и охрана, состоявшая из части команды
броненосца "Севастополь", фельдшера, 11 казаков и 2 стрелков. На
английский крейсер "Тальбот" - часть команды "Варяга"; команда парохода
"Сунгари". На итальянский крейсер "Эльба" - часть команды "Варяга".
Американский авизо "Виксбург" отказался принять людей для спасения от
потопления за неимением разрешения от своего министерства, также он
отказался подписать протест иностранных командиров. Впоследствии
командиры иностранных судов получили от своих посланников одобрение и
благодарность за их действия.
Ввиду того что перевозка раненых заняла очень много времени
при участии всего личного состава, с перевозкой остальной команды
пришлось спешить, вследствие требования командиров окончить погрузку до 4
часов дня. Были взяты судовые документы и командой - малые чемоданы.
Офицеры же, занятые перевозкой раненых и исполнением своих обязанностей,
не успели захватить вещей - как командир, так и офицеры потеряли
решительно все свое имущество, бывшее на крейсере.
С полным убеждением можно сказать, что "Варяг" благодаря
удивительной стойкости, беззаветной храбрости и безупречному исполнению
долга офицерами и командой с достоинством поддержал честь русского
флага, исчеопал все средства к прорыву, не дал возможности одержать
победу неприятелю, нанеся ему много убытков и вреда, и спае оставшихся
людей, не сдав ни судна, ни команды.
3 февраля крейсер "Паскаль" ушел из Чемульпо для доставки команды в "Сайгон", откуда она возвратилась в Россию...
СОСТАВ ОФИЦЕРОВ КРЕЙСЕРА "ВАРЯГ" ПО БОЕВОМУ РАСПИСАНИЮ
Командир крейсера, капитан 1 ранга Всеволод Руднев.
Старший офицер, капитан 2 ранга Вениамин Степанов.
Старший минный офицер, лейтенант Роберт Берлинг.
Старший артиллерийский офицер, лейтенант Сергей Зарубаев.
Старший штурманский офицер, лейтенант Евгений Беренс
Батарейный командир, мичман Александр Шиллинг.
Плутонговые командиры, мичманы: Александр Лобода, Василий Балк, Петр Губонин, Дмитрий Эйлер.
Ревизор, мичман Николай Черниловский-Сокол.
Старший судовой механик, помощник старшего инженера-механика Николай Лейков.
Трюмный механик, помощник старшего инженера-механика Яков Солдатов.
Младшие механики: Николай Зорин, Сергей Спиридонов.
Врачи, старший - коллежский советник Михаил Храбростин, младший - титулярный советник Михаил Банщиков.
1) Мичман граф Алексей Нирод- находился на мостике при определении
расстояний. Там же погибли: артиллерийский содержатель Василий Мальцев,
писарь 1-й статьи Василий Оськин, сигнальщик Гавриил Миронов.
2) Квартирмейстер Иван Костин - при передаче приказаний около боевой рубки.
3) Комендор Дмитрий Шарапов, матрос 2-й статьи Михаил Кабанов, матрос 2-й статьи Федор Эдревиц - пушка Барановского № 35.
4) Штаб-горнист Николай Нагл, барабанщик Донад Кореев - около командира.
5) Комендор Григорий Поснов - 6-дюймовое орудие № 3.
14) Комендор Мартемьян Островский, комендор Андрей Трофимов — 6-дюймовое№ 9.
15) Комендор Петр Мухачев — 47-миллиметровое №28.
16) Марсовый Федор Хохлов — 6-дюймовое № 8.
17) Комендор Роман Балабанов — 6-дюймовое № 10.
18) Матрос 1-й статьи Климентий Кузнецов — у элеватора.
19) Матрос 1-й статьи Илья Ковалев, матрос 1-й статьи Кирилл Иванов — 6-дюймовое № 9.
Грот-марс
20) Матрос 1-й статьи Ефим Горбунов, дальномерщик.
21) Матрос 1-й статьи Михаил Араменко — 47-миллиметровое ,№31.
22) Матрос 2-й статьи Кирилл Зрелов — 47-миллиметровое № 31.
31) Матрос 2-й статьи Дмитрий Артасов — «№ 32.
ТЯЖЕЛОРАНЕНЫЕ
После боя отправлены в Гонконг мичман Петр Губонин, квартирмейстер Иннокентий Рыжков, комендор Сидор Мудрин.
Оставлены в Чемульпо 24 человека, из них 2 умерли от ран.
Все оставшиеся в живых из тяжелораненых вернулись в Россию, не будучи в плену.
РАПОРТ КОМАНДИРА МОРЕХОДНОЙ
КАНОНЕРСКОЙ ЛОДКИ «КОРЕЕЦ»
КОМАНДИРУ КРЕЙСЕРА «ВАРЯГ»
27 января в 8 1/2 часов утра, потребованный вашим сигналом,
прибыл на крейсер 1 ранга «Варяг», где из письма японского адмирала,
предъявленного вам командирами
иностранных судов, стоявших на рейде, узнали об объявлении войны с
Японией. Согласно принятому решению «попытаться прорваться» начал
готовиться к бою. Команда, энергично руководимая старшим и всеми другими
офицерами, успела выбросить за борт: светлые люки, гафели, стеньги,
трапы и другие деревянные предметы.
Лазарет и моя каюта еще с вечера были обращены в перевязочные пункты. В 10 1/2 часов утра дал команде обед.
В 11 часов 20 минут по сигналу вашего высокоблагородия снялся с якоря и вступил в кильватер вверенному вам крейсеру.
Опередив на некоторое время «Варяг», в 11 часов 45 минут утра, в
ответ на выстрел японской эскадры, открыл огонь из правого погонного
8-дюймового орудия, идя средним ходом. После того как «Варяг» обогнал
меня, дал полный ход, стараясь сохранить между судами малую дистанцию.
Ввиду получавшихся недолетов и доклада артиллерийского офицера
лейтенанта Степанова об его опасении, что, продолжая стрельбу на такой
дистанции, снарядов может не хватить на случай сближения с противником, а
также
чтобы недолетами не поднимать дух неприятеля, временно прервал
стрельбу. По дальнейшему сближению с противником вновь открыл огонь,
ведя стрельбу из погонного и ретирадного орудия фугасными снарядами.
Пройдя остров Иодольми, увидели ваш сигнал «Меняю курс вправо»,
и, избегая соствориться с вами для неприятеля, а также предполагая у вас
повреждение в руле, положил право на борт и, уменьшив ход до малого,
описал циркуляцию в 270°.
Все это время безостановочно поддерживал огонь из двух
8-дюймовых погонных и 6-дюймового ретирадного орудий; было попутно
сделано 3 выстрела из 9-фунтовых пушек, но за большими недолетами
стрельбу из них прекратил. В 12 1/4, следуя движению «Варяга»,
повернул на рейд, продолжая стрелять сначала из левого 8-дюймового
и 6-дюймового орудий, а затем из одного 6-дюймового. В 12 часов 45
минут одновременно с японской эскадрой прекратил огонь. Японская эскадра
оставалась под парами за островом Иодольми.
В продолжение часового боя в вверенную мне лодку не попало ни
одного снаряда, было 3 недолета, а остальные перелеты, хотя из
последних многие были незначительны. В 1 час дня стал на якорь на
рейде Чемульпо.
В 3 часа дня японская эскадра приблизилась к острову Иодольми, пробил артиллерийскую тревогу и приготовился к бою.
В 3 часа 15 минут дня присланный вами мичман Балк передал мне
решение уничтожить крейсер «Варяг», свезя предварительно раненых и
команду на иностранные суда.
Собрав после этого своих офицеров и сообщив о вашем решении,
предложил им, начиная с младшего, высказать свой взгляд о дальнейшем
образе действий. Решено было
единогласно: предстоящий через полчаса бой неравен, вызовет
напрасное кровопролитие, а может быть, и гибель всей команды без
нанесения вреда неприятелю, а потому необходимо свезти команду и
взорвать лодку до 4 часов дня. Согласившись с ними, я приказал спустить
все шлюпки и посадить на них команду, запретив за малостью времени до
нападения японской эскадры и ввиду ограниченности места в шлюпках брать с
собою вещи. В то же время крюйт-камеры были окончательно
приготовлены к взрыву.
Взрывали лодку с помощью 15-минутного фальшфейера, помещенного в
промасленную паклю и окруженного картузами с порохом; фальшфейер
воспламенялся перовой гальванической трубкой. Из числа охотников
произвести взрыв назначил: лейтенанта Левицкого, мичмана Бутлерова,
младшего инженера-механика Франка и 3 нижних чинов. В 3 часа 35 минут
все шлюпки, за исключением четверки с мичманом Бирилевым, оставшимся у
борта, отвалили.
В 3 часа 55 минут последовало два взрыва с промежутками 2-3
секунды, лодка погрузилась на дно, причем носовая часть отделилась и
перевернулась, а кормовая разор-
валась на части. Этим взрывом пушки всех калибров уничтожены. Шифр,
секретные приказы, бумаги, карты, таблицы и сигнальные книги были
сожжены.
В шлюпки взяты два судовых образа, царская грамота, серебряный
георгиевский рожок, деньги из сундука, вахтенный журнал и отчетность.
Взяты на шлюпки ружья, но приказано было бросить при приближении к французскому крейсеру «Паскаль»;
офицеры и команда съехали без вещей. По соглашению с агентом
пароходства Восточно-Китайской железной дороги я приказал капитану
«Сунгари» испортить котлы и потопить пароход. На нем были открыты все
кингстоны и устроен пожар, к ночи пароход погрузился на дно. Донося о
сем вашему высокоблагородию, прошу обратить внимание,
что все назначенные к взрыву лодки, рискуя своей жизнью,
блестяще исполнили возложенное на них поручение. Во время боя все,
начиная со старшего офицера и
кончая последним матросом, действовали в бою с удивительным
спокойствием, точно они были на обыкновенном учении или на стрельбе по
щитам. Все они блестяще исполнили долг свой. Подписал капитан 2 ранга
Беляев 2-й».
