В ходе наступления противник добился серьёзных оперативных успехов: нанёс тяжёлое поражение советскому Западному фронту, захватил значительную часть Белоруссии и продвинулся на глубину свыше 300 км. Только сосредоточение Второго Стратегического эшелона, занявшего позиции по рр. Западная Двина и Днепр, позволило задержать продвижение вермахта к Москве в Смоленском сражении.
Всего в Белостокском и Минском «котлах» были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, ещё 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.
11 июля 1941 года в сводке немецкого Главного Командования подведены итоги боёв группы армий «Центр»: в двух «котлах» — Белостокском и Минском взято в плен 324,000 человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие многочисленные военные трофеи.
Вопреки сегодняшней точке зрения немецкие военные высоко оценивали боевые качества РККА.
Через месяц боёв Гальдер записывает окончательный и крайне неприятный для германского командования вывод, сделанный фельдмаршалом Браухичем: «Своеобразие страны и своеобразие характера русских придаёт кампании особую специфику. Первый серьёзный противник».
К тому же выводу приходит и командование группы армий «Юг»: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьёзным противником... Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укреплённых сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека».
Министр пропаганды Геббельс, перед началом вторжения считавший, что «большевизм рухнет как карточный домик», уже 2 июля записывает в дневнике: «На Восточном фронте: боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника... У противника много убитых, мало раненых и пленных... В общем, происходят очень тяжёлые бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется ещё и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются. Но до сих пор всё идёт по плану. Положение не критическое, но серьезное и требует всех усилий».
Генерал Гюнтер Блюментрит:
Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя. Но следует сказать, что и немецкая армия продемонстрировала высокую моральную стойкость в преодолении всех бедствий и опасностей, обрушившихся на нее.
Моральный эффект
Поражение под Минском оказало сильное психологическое воздействие на советское руководство. 28 июня И. В. Сталин сказал членам Политбюро :
Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, всё это просрали…
Советское Информбюро о сдаче Минска не сообщило.
Расстрел генералов
30 июня был арестован командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов и другие генералы. После недолгого следствия Павлов был приговорен к расстрелу. Вместе с ним 22 июля были расстреляны: начштаба фронта генерал-майор В. Е. Климовских и начальник связи фронта генерал-майор А. Т. Григорьев. Начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич и командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С. И. Оборин арестованы 8 июля и затем расстреляны, командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков отстранен 8 июля, на следующий день арестован и расстрелян 22 июля. После смерти Сталина все расстрелянные военачальники были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.
